Что за девушка

Я кивнула, потому что я хорошая ученица и так положено делать, когда говорит учитель, но на самом деле сомневалась, что эндорфинная теория доктора применима ко мне. Я резалась, чтобы успокоиться, а не чтобы получить кайф.

Затем доктор Крейтер спросила, есть ли у меня кто-то, на кого я могу положиться.

— Конечно, — ответила я. — Мои родители. Моя лучшая подруга. Моя девушка.

Тогда только почти что девушка, но доктору Крейтер этого знать было не обязательно.

Она кивнула:

— Ты обращаешься к ним, когда тебе требуется помощь?

Я промолчала.

Доктор Крейтер, похоже, решила, что я с первого раза не поняла, и переформулировала вопрос:

— Ты доверяешь им настолько, чтобы показать свои слабости?

Я попыталась представить, как говорю папе, что беспокоюсь о поступлении в Стэнфорд, что не уверена, хочу ли становиться адвокатом. Я вспомнила о Майе, которая была так занята Майком, что мы почти не виделись. Подумала о Тесс, которая считала меня крутой, потому что я никогда не приходила на уроки вовремя. Если бы она знала, что это симптом ОКР, никогда бы больше не посмотрела на меня так, как раньше. А если бы она знала о порезах… Может, она вообще бы на меня больше не взглянула.

— Джунипер… Звучит так, будто ты не доверяешь им до такой степени.

Мне очень хотелось сказать, что нет, не звучит, потому что я ничего не говорю, но доктор продолжала:

— Я бы хотела помочь тебе научиться доверять своим близким.

Я кивнула, но мысленно закатила глаза. Тесс не влюбится в психичку. Мои родители и так разочарованы из-за порезов и диагнозов, и если они узнают что-то еще, станет только хуже. А Майе все дается так легко, она никогда не поймет.

— И, — добавила доктор Крейтер, — мы с тобой поработаем над тем, чтобы найти другие способы уменьшить нагрузку и справиться со стрессом.

Мне не понравилась формулировка «уменьшить нагрузку». Она хочет, чтобы я отказалась от дополнительных занятий или перешла с продвинутого уровня на обычный? Она уже решила, что я не способна сделать все возможное для того, чтобы поступить в Стэнфорд, как папа?

Доктор Крейтер продолжала:

— Для начала я хочу, чтобы ты знала: мне можно доверять. Ты можешь просить меня о помощи — обещаю, что не буду тебя осуждать.

Я снова кивнула, но, если честно, какая мне разница, можно ли ей доверять? Мне все равно, любит она меня или нет.

Сегодня доктор Крейтер говорит, что уже побеседовала с мамой и в курсе ситуации в школе. На секунду я думаю, что она имеет в виду то, что Тесс порвала со мной у всех на глазах, но потом вспоминаю, что мама об этом не знает и не могла рассказать доктору Крейтер, и вообще это далеко не так важно, как по-настоящему сложная ситуация — то, что произошло между Майей и Майком.

— Должно быть, для тебя это тяжело, — говорит доктор.

Я качаю головой и поправляю:

— Это Майе тяжело.

Она кивает:

— Конечно. Но это касается не только ее.

— Это верно, — соглашаюсь я. — Мама хочет собрать родителей, чтобы все обсудить. Я хочу сказать, в нашей школе, очевидно, создалась такая атмосфера, в которой Майк счел возможным бить свою девушку и думать, что это сойдет ему с рук.

— Да, наверное, — признает доктор Крейтер, — но я говорила не об этом.

Она хочет, чтобы я спросила, о чем именно она говорила, но я знаю: если немного подождать (пока тикают часы и приближается конец встречи), она сама все объяснит.

— Я имела в виду, что события, которые происходят вокруг, отражаются на нас. Майя — твоя подруга, и ей сейчас больно.

Я молчу. Доктор Крейтер продолжает:

— Мы тяжело воспринимаем то, что случается с нашими близкими, особенно в твоем возрасте.

Ненавижу, когда доктор Крейтер использует выражения вроде «в твоем возрасте». Это снова сводит меня к стереотипу. Ей должны были объяснить это еще в университете.

Я не говорила Майе, что хожу к психотерапевту. Я не говорила ей о порезах. Когда в феврале я пропустила школу, сказала, что у меня ангина. Они с Майком пришли навестить меня после уроков, принесли цветы и суп (и домашку, ведь я не хотела отстать от класса). Майя вернула топик, который одолжила у меня на День святого Валентина. Честно говоря, мне не очень хотелось показываться Майку в таком виде (я накрыла ноги одеялом, потому что боялась, что они увидят повязку под пижамой), но Майя не предупредила, что придет, и было вполне ожидаемо, что визит Майи означал визит и Майка тоже: они все время проводили вместе. И вообще, Майк ее подвозил, не могла же я попросить его подождать в машине, пока мы с Майей разговаривали.

Я поинтересовалась, как прошло свидание на День святого Валентина, и она пожала плечами, как будто ничего такого не случилось, — знала, что я провела праздник одна, а Майя всегда была очень чуткой в таких делах.

«Просто потрясающе, — вмешался Майк. — Она показала, какой я ей подарил браслет?»

Он все время был с нами в комнате и прекрасно знал, что не показала. Майя протянула бледную руку с тонким серебряным браслетом на запястье.

«Она обещала никогда его не снимать», — сказал Майк.