Что смешного

– Звучит неплохо,– сказал Келп. – Никогда не слышал о таком.

– Я думаю в каждом городе есть хотя бы один, а то и несколько Человек с Сережками, где женщинам не нужны носить платки. Я знаю одного в Вашингтоне. Когда я была дочкой конгрессмена, я гораздо чаще носила серьги. А сейчас, когда я кукла для краж…

Келп удивился:

– А ты разве такая?

Посмотрев снова на фото, она спросила:

– Как быстро тебе нужно получить ответ?

– Ну, поскольку Джон говорит, что до настоящих мы еще не скоро доберемся, я бы сказал, можно не торопиться.

Она кивнула, обдумывая сказанное.

– У меня еще осталось парочку друзей в Вашингтоне, которым не успели предъявить обвинения,– сказала она. – Сделаю сегодня пару звонков и, возможно, завтра слетаю туда. Обычно ему требуется пару недель.

– Но он должен знать,– предупредил Келп,– что это все должно держаться в секрете.

– А, конечно,– кивнула она. – Человек с Сережками никто не нарушает правило конфиденциальности. Она что-то вспомнила и улыбнулась:

– Забавная история была, когда однажды к нему пришла женщина, вся такая грустная, с одной сережкой, сказала, что потеряла одну в такси, как ты и говоришь, что так бывает. Он начал над ней работать, а через несколько дней к нему приходит другая женщина, со второй такой же сережкой и тоже говорит, что потеряла одну в такси. Он не позвонил ни одной из них, не пытался выяснить, кто из них врет, ему просто все равно.

– Анна Мари, а когда тогда ты узнала об этом?– задал логичный вопрос Келп.

Она не поверила своим ушам.

– Энди,– сказала она,– ну ведь люди рассказывают сплетни все время. И это не то же самое, что сплетничать.

Иногда ты должен знать, что объяснение, которое ты получил,– это единственное возможное объяснение.

– Хорошо,– сказал Келп. – Что будем на ужин?

28

Фионе понадобилось два дня, до самого полудня среды, копаясь в папках и записях других работников, чтобы составить список всех официальных наследников Нортвуда, который попросил сделать ее дед. Пока она этим занималась, конечно же, пострадала ее работа, поэтому, как только список был распечатан, сложен в конверт и отправился в сумку через плечо, которая лежала под столом, она тут же занялась желаниями и требованиями возмещения разбитых мечт другой семьи, но не успела она поработать двадцать минут, как зазвонил телефон на ее рабочем столе.

О, ну что теперь? У нее сейчас на это совершенно не было времени, иначе ей придется остаться тут до полуночи, а как же тогда ужин Брайана? Он снова приготовит что-нибудь их экзотической кухни, а потом что, будет час за часом сидеть и смотреть, как остывает наивкуснейшее блюдо? Зачем кому-то звонить ей в такое время?

Выбора нет, придется отвечать.

– Хэмлоу,– сказала она в трубку, женский голос с британским акцентов сказал:

– Мистер Тумбрил хочет видеть вас у себя в офисе. Прямо сейчас.

Клик. Фиона в ступоре положила трубку на место. Зачем партнеру звать ее к себе в офис? И почему вдруг мистер Тумбрил? В Нью-Йорке, городе, который известен своими ожесточенными судебными процессами, как Новый Орлеан известен своими поварами с избыточным весом или Лос Анджелес причудливыми бухгалтерами, одно только имя Джэй Тумбрил было достаточно произнести, чтобы бешеные собаки вприпрыжку с маньяками-убийцами выбегали из комнаты.

Ну, скоро она узнает, что он от нее хочет. Она прошла закоулками Файнберга к углу, где был офис мистера Тумбрила – конечно же, у него был офис – возле которого сидела та самая британская секретарша, склонив голову и изогнув тело таким образом, что была похожа на борзую, что, в принципе, подходило ее профессии, она коротко сказала, что-то в телефон, а Фионе сказала:

– Проходите.

Фиона вошла, закрыв за собой дверь. Раньше она никогда не была внутри офиса мистера Тумбрила, но, когда она вошла, первое, на что она обратила внимание, это не офис сам по себе, возле стены без окон на бледно-зеленом диване сидела Ливия Нортвуд Уилер, она смотрела на Фиону очень сложносочиненным выражением лица: оно выражало предчувствие, ожидание, сомнение, вызов, высокомерие, и возможно что-то еще.

– Мисс Хэмлоу, сказала она властным голосом. Фиона неохотно отвела взгляд от непонятного выражения лица и посмотрела на более простое и понятное лицо Джэя Тумбрила. Высокий мужчина, с широкой костью, лет пятидесяти, с маленьким как у хорька лицом, сидя за своим столом, за которым окна выходили на Манхэттен, он не вселял такой ужас, как когда он был на ногах и расхаживал перед присяжными в зале суда.

– Да, сэр,– Фиона не узнала свой голос.

– В прошлый раз, когда миссис Уилер была здесь,– продолжил Тумбрил,– вы настигли ее у лифтов. Вы сказали, что это я вас послал.

Фиона в шоке воскликнула:

– О, нет, сэр! Она в страхе повернулась к миссис Уилер и сказала:

– Я такого не говорила. Даже близко такого не говорила.

Миссис Уилер на нее больше не смотрела, она смотрела на Тумбрила, сейчас ее выражение лица было более простое: удивление и обида.

– Джэй,– спокойно сказала она,– вы неправильно излагаете. Это я пришла к выводу, что это вы ее послали ко мне. Она все время отрицала этот факт.

Тумбрилу это не понравилось.