Чёрный, как тайна, синий, как смерть

Художник посмотрел затравленным зверем на Ленуара, затем тряхнул головой, поднялся… Толстая коричневая книга, которую они с Николь взяли в «Обществе кожевенных изделий Барди», лежала у него в шкафу в круглой коробке из-под широкополой женской шляпы. Винсент некоторое время колебался, а потом всё же отдал книгу сыщику.

– Я был уверен, что во всём виноват Барди, но этот фанфарон либо отлично умеет заметать следы, либо…

– Либо не виновен, – закончил за него Ленуар. – Пьерель, предупреждаю вас, если вы усыпите в следующий раз хотя бы кошку моей консьержки, то закончите свои дни на каторге. Это я вам обещаю. Понятно?

– П-понятно. А вы… А ты, если с Николь что-нибудь из-за тебя случится… – Художник сжал руки в кулаки.

– Николь – свободная девушка и самостоятельно выбирает то, что с ней может случиться и с кем ей… общаться. Приятного вам дня! – Ленуар коснулся указательным пальцем своей шляпы и вышел вон.

На часах было без двадцати пять… Пора было возвращаться в префектуру полиции и спросить, что там с отпечатками пальцев. Однако уже на улице нос сыщика учуял запах супа, доносившийся из соседских окон, и Ленуар понял, что за работой забыл пообедать. Чувство голода захватило его настолько стремительно, что никаких сил противиться ему не осталось. Ленуар спустился от вокзала Сен-Лазар к Опере и решил побаловать себя сытным обедом в «Кафе де ля Пэ»[4]. В конце концов, деньги у него сегодня были.

В это время посетители, приходившие пообедать, уже разошлись, поэтому Ленуара посадили за отдельный круглый столик у окна. Роскошное заведение украшал подвесной потолок с аллегорическими изображениями богов, колонны и удобные мягкие кресла. Если бы не давка на улице и не мельтешащие перед глазами официанты, то место действительно можно было бы назвать оазисом мира.

От одного взгляда на меню у Ленуара ещё больше разыгрался аппетит. Он заказал себе горячий тост, плов с печенью птицы и соусом кюри, полтарелки шпината с грибами, а на десерт – абрикосы с фигами. Официант принял заказ, поклонился и отправился на кухню. Тем временем сыщик разложил на столе счётную книгу Клуба кобальта и начал её изучать.

На первых страницах книги были вклеены вырезки из научных статей о добыче и переработке кобальта в синий пигмент, о фольклоре, связанном с кобальтом, а затем – на отдельной странице – распечатанный текст манифеста. Обычно в счётных книгах никто так не делает, но Клуб кобальта создавался художниками, поэтому они, видимо, и позволяли себе подобные вольности…

С пятой страницы на сыщика смотрел рисунок какого-то чёртика с подписью «кобольд». Из следующей за ним статьи следовало, что кобольдами в некоторых странах Европы называли домовых, охраняющих своё родное жилище. В германских языках «кобэ» означало «владыка помещения», а вот в греческом языке «кобалос» или «кобала» изначально понимались как «дым», а потом «как лживый человек». Вероятно, ассоциации с дымом и обманом возникали в среде горняков. «Кобольдами, – указывалось в статье, – называли духов, охраняющих сокровища подземных шахт. Считалось, что они обкрадывают такие ценные металлы, как серебро и медь, заменяя их ломким металлом и летучими оксидами мышьяка, которые при плавке испарялись и травили людей. Эти голубоватые вонючие испарения люди принимали за духов и прозвали их кобольдами. Лишь в 1730-х годах Георг Брандт, специалист по мышьякосодержащим веществам, выделил из арсенидов особый металл и его остатки, которые стали использовать для получения ярко-синего пигмента, получившего распространение в производстве смальты, стекла, керамики и красок. По ассоциации с кобольдами металл тоже назвали «кобальтом».

Ленуар на секунду обернулся в сторону кухни. Оттуда веяло ароматной надеждой, что скоро ему всё-таки принесут заказанную трапезу. Вернувшись к чтению, сыщик невольно подумал, с чем же полиции приходилось иметь дело: с Клубом кобальта, невинным объединением свободных художников, или с Клубом кобольда, обществом гнома-обманщика, защищающего тайные сокровища своего дома и насылающего отравленный морок на всех непрошеных гостей?..