Чёрный, как тайна, синий, как смерть

– Переодевайтесь за ширмой. Мы ставим кровать рядом с печкой. У нас не замерзла ещё ни одна натурщица! Ха-ха-ха! – Рубен потёр руки и зашёл в кухню, где обычно готовил свою палитру и материалы. – Устраивайтесь поудобнее, я сейчас приду!

Рубен машинально выдавил на палитру из нескольких тюбиков краски: кобальт, жёлтый, сиену, умбру, ультрамарин, кадмий, белила и краплак… Затем наполнил две колбочки разными типами масел… Так, остались кисти и мастихины… Пару ножей для красок Рубен специально затачивал до бритвенной остроты, чтобы ими можно было разрезать холст или удалить с палитры засохшую краску… Он замер и пристально посмотрел на эти ножи. Затем взял их с собой и пошёл обратно к натурщице… Как там, она сказала, её зовут? Николь?..

Глава 34 Доход без хлопот

Часы показывали уже половину четвёртого, и Ленуару казалось, что в своём расследовании он тоже застрял где-то на половине. Маркус Краузе утверждал, что вернулся в Париж раньше срока по просьбе одного строительного немецкого общества. Его, мол, попросили провести проверку их отчётности, это никак не относилось к его основной работе в конторе Барди, поэтому бухгалтер не посчитал нужным поставить итальянца в известность о своём прибытии. Ленуар записал название указанного общества, собрал все наброски Софии фон Шён и взглянул на картины Краузе.

Обе картины сильно отличались от всего того, что сыщику доводилось видеть раньше. Девушки на них были так худы и бледны, так скрючены в неестественных страдальческих позах, что их хотелось вытащить из рам и спасти. От тёмных красок Краузе на душе становилось горько. На это, видимо, и рассчитывал немец. Заметив реакцию Ленуара, он почти с радостью согласился остаться под домашним арестом. Наконец-то его творчество кто-то заметил!

Тем временем пора было двигаться дальше. Потратив полдня на немца, теперь сыщик чувствовал, что начинает опаздывать. А опаздывать Габриэль Ленуар не любил. Решил, что к Винсенту Пьерелю он поедет на метро.

Француза сыщик застал за работой. На этот раз художник делал наброски чернокожей дамы и её кавалера. Руки у танцоров были согнуты в локтях, а кисти свободно висели. На рисунках фигурки то приседали, то падали друг на друга, но во всех сценках держали руки в одном и том же положении.

– Господин Ленуар? – удивился неожиданному визиту художник. – Не ожидал вас так скоро увидеть…

– Я тоже не ожидал, что вы так скоро придёте в себя, Пьерель, – показывая на рисунок, ответил Ленуар. – Кажется, вы за одну ночь успели променять фовизм на афишу кекуока![3]

– Это… Нет, это не совсем так. Мне просто удалось заполучить новый заказ… Хм, по-вашему, мои наброски похожи на кекуок?

– А разве это другой танец?

– Да, меня попросили нарисовать «танец медведя».

– Медведя?

– Да, это новый танец, в котором танцоры имитируют косолапых медведей…

– Тогда вам, наверное, следует заменить чернокожую танцовщицу на девушку славянского типа…

Пьерель бросил взгляд на свои наброски, а потом поспешно сложил карандаши и тушь в ящик стола.

– М-да… После того дня, когда вы меня нашли… В общем, я решил, что высокое искусство не для меня… Мне надо на что-то жить, а за афиши хорошо платят. И быстро… Это лёгкий доход. Портреты Сони и свои пленэрные эскизы я уже продал…

– Господин Пьерель, уточните, а кому вы продали все её портреты? Можете предоставить мне список покупателей?

– Ах, список будет очень коротким, – художник взял кусок прозрачной дешёвой бумаги, которую обычно использовал только для быстрых набросков, и что-то на ней написал. – Вот, держите. Это адрес галереи Роберта Майерза. Господин Майерз – крупный английский меценат, он и купил все её портреты. А ещё один я за полцены уступил Алексу Мансурову… Подумал, что Соне было бы это приятно…

– Вы хотите сказать, что все картины, которые вы написали с Сони, купил Майерз?..

– Да, вам это может показаться удивительным, но, кажется… Ну, так он мне сказал, сам я точно не знаю… В общем, он коллекционирует французских фовистов. – Пьерель развёл руками и улыбнулся.

– Тогда почему вы не продолжаете писать в этом стиле? – полюбопытствовал Ленуар.

– После смерти Сони я потратился… Мне было очень плохо… Вы должны понять, вы сами всё видели…

– Морфий никогда ещё никого не делал талантливым, Пьерель… Ну, ладно, сегодня я пришёл не беседовать об искусстве, а забрать у вас то, что вы с Николь стащили у Барди. – Ленуар строго посмотрел на художника и принялся медленно снимать перчатки.

Пьерель застыл на месте, ошарашенно уставившись на сыщика.

– Значит, я был прав!.. Она всё-таки с тобой п-переспала…

– Винсент, девушке необязательно со мной спать, чтобы я узнал правду. На её комоде стояла ваша свадебная фотография…

Пьерель повесил голову и выдавил из себя еле слышным голосом:

– А раньше она ещё никогда меня не сдавала… Значит, и этому тоже конец… Остались только афиши…

– Счётную книгу, Пьерель! Я жду. Не заставляйте меня тащить вас в префектуру на официальный допрос. Вам ещё сегодня работать… Над афишами…