Чёрный, как тайна, синий, как смерть

Филипп всё утро разглядывал отпечатки пальцев, измерял расстояние между линиями, и с каждой минутой ему казалось, что он всё больше запутывался и теперь никакая нить Ариадны не выведет его из этого лабиринта.

Филипп снял очки и потёр глаза и переносицу. Это всегда помогало ему сосредоточиться. Ладно, так просто он не сдастся. Надо проверить все подходящие в картотеке отпечатки. Архивист уже три года как работал в отделе дактилоскопии. У него были потрясающая память и работоспособность, но кому это нужно, когда в сорок лет уже всё плывёт перед глазами? Кроме того, Филиппа, как и всех сотрудников нового отдела, очень раздражало то, что Альфонс Бертильон, создатель легендарного Отдела идентификации префектуры полиции, очень долго хранил верность своей первой любви – антропометрическому подходу.

Согласно Бертильону, идентифицировать преступника можно было по точным описаниям его внешности и антропоморфным признакам. С 1889 года отдел Бертильона разрастался, пока не занял порядочную часть второго этажа Дворца правосудия. Людей приводили, снимали с них обувь и измеряли в них всё, что только можно было измерить: ноги, руки, длину позвоночника, угол носа и длину глаз, угол расположения уха и размеры его неповторимых изгибов… Весь процесс заканчивался фотографией в профиль и в фас. При этом агенты использовали длинные линейки и экеры. После фотографического сеанса также описывали отличительные черты преступника или подозреваемого: татуировки, шрамы, родимые пятна и так далее, и тому подобное. Система была тяжеловесной, но рабочей, поэтому власти её поддерживали. И не Филиппу было её критиковать. Наука есть наука.

Простые французы испытывали пиетет к отделу Бертильона, но в народе также распространялась смутная тревога. Люди боялись, что со временем их всех сфотографируют и сведения о них занесут на карточки. Тогда о какой свободе можно будет говорить в свободолюбивой Франции? Но Филипп знал, что за подобными карточками будущее. Будут карточки – будет и порядок. Только классификацию бы получше наладить. Первой мечтой Филиппа было сделать так, чтобы каталогизация проходила не только по алфавиту и антропоморфным признакам, а ещё и по отпечаткам пальцев. А второй… Ах, как было бы здорово, чтобы его работу по анализу отпечатков пальцев делал специальный механизм, а Филипп просто бы наблюдал за тем, чтобы всё выполнялось по правилам. Он даже разработал собственный проект такой волшебной машины, но Альфонс Бертильон не воспринял его всерьёз. Видимо, ему всё-таки было до сих пор очень обидно, что анализ отпечатков пальцев придумал не он…

Так-так-так… Вот оно! Отпечатки со вчерашней косточки совпали с папиллярным узором апача испанского происхождения Рикардо Химено Мартинеса по кличке «Рик». Арестовывался два раза за мелкие кражи, в основном в составе банд парижского района Бельвиль. Два раза сидел в тюрьме, поэтому пользуется в свои девятнадцать определенным авторитетом… Филипп выписал с карточки размером девять на шестнадцать сантиметров все сведения, встал и сделал несколько приседаний. У него уже вошло в привычку делать пятиминутную зарядку каждый час и после каждой успешной находки.

Теперь предстояло исправить вчерашнюю ошибку знаменитого Ленуара, который назвал не ту фамилию клиента. Эксперт по снятию отпечатков пальцев Виктор заплатил пять франков, чтобы Филипп сегодня снова порылся в карточках. На всякий случай. Что ж, неплохая надбавка для «всякого случая».

Всё-то этим господам нужно срочно! А у Филиппа, между прочим, дочка вчера заболела… Солнышко его… Аньес уже шестнадцать исполнилось! Скоро и замуж выдавать пора. Кузен, вон, ходит, пороги обивает уже который месяц, а предложение сделать всё никак не решается. Ну ничего, Филипп подождёт. У кузена хотя бы уже есть капиталец и перспективы хорошие. Поженятся, и Аньес будет ему помогать работать в женском шляпном магазине, шляпки украшать. У кузена шляпки все яркие, с шарфиками, с экзотическими перьями, ленточками, бантиками… По сравнению с монохромными отпечатками пальцев – совсем другой мир…

Филипп прошёл семьдесят метров вдоль архивного коридора и вытащил из огромного шкафа ящик с надписью «ALV». Альварес Роберт… Альварес Розин… Альварес… Хм, неужели ему и с этой карточкой сегодня повезло? Филипп взял её, вернулся к столу и сверил отпечатки пальцев, снятых с бритвы. Точно! Он, голубчик! Архивист открыл свою маленькую записную книжечку и нарисовал в ней две лилии. Лилии – символ и гордость Франции. Однако не многие знали, что на самом деле на гербе были не лилии, а жёлтые цветки болотного ириса. Эта мысль Филиппу очень нравилась. Когда он находил нужную информацию, утонувшую в картотеках архива, он воображал себя тем самым первым франком, который в болоте прошлого впервые увидел ирис и вознёс его значение до королевской лилии…