Чернилами добра и зла

Последняя граница ли на тракте,
Где только миг и будет – вспоминать,
Где я оставлю времена и факты,
Но пронесу родные имена?

Годам и мыслям, выжившим мальками,
О берегах, о русле не гадать,
Об устье на краю материка, но
Не позабыть истока никогда.

Я, улицей рождённый от каштана
И вскормленный мороженым «Пломбир»,
Могу не помнить полустанки-страны,
Но не забуду первый «Детский мир»,

Печерский мир, базар, его манеры,
Корзины за прилавками и речь,
И семечки стаканами – как мерой
Всего на свете, что способно течь.

На ту страницу, улицу у двери,
Где детство бил портфель по голове,
Вернусь к отцу-каштану – не на нерест,
А времени закончить круговерть.

Парк

Когда бы все вчерашние листы
Былых календарей собрать и склеить,
То времени хватило б на аллею
Из прошлого до нынешней черты.

Когда б все строки как опоры рифм
Скрепить чугунно-вензельно в семейство —
Для парка времени число скамеек
Избыточным бы было.
Раза в три.

В него печальной девушкой Любовь
Из коммуналки приходила к Вере,
Вопрос квартирный каждый день коверкал,
И лозунгами мучила свекровь.

Он знал зимы сугробный караван
И лужи потеплений до капели.
Глаза у них так быстро стекленели —
Ноябрь листву быстрей не обрывал.

У входа припаркован был киоск,
Где свежесть правды продавали или
Звезду.
Снесли, потом восстановили,
Решив, что парк не может без него.

В том времени, неброская на вид —
Скамейка, что мои создали руки.
Там Вера, беспокоясь о подруге,
Ждала, и к ней вели следы Любви.

Паутинка

Ту нить, согласно замыслу Творца,
Ветрам срывать с купальницы10, как лифчик,
Рождённую до пригоршни, корца
Летучих рифм, поэзию проливших;

Гвоздями строк осеннего дождя
Распятой быть, отдать дождинки почве,
Вспорхнуть, воскреснув; лица находя,
Их щекотать ресничкой-одиночкой.

Тонка, малозаметна и светла,
Почти без веса, как конверт порожний,
Но если бабье лето позвала
Немногословно, значит – не ничтожна.

Её письмо последнее тепло
Провозглашает за сентябрьской дверью,
Где журавли ложатся на крыло,
С землёй прощаясь и курлыча верой.

И временна сезонным шалашом,
Она предназначению послушна,
Как ниточка меж телом и душой,
Что рвётся в небо шариком воздушным.

Переулкам, ручьями стекавшимся