Чернилами добра и зла

Возлюбленный и избранный народ,
Которого в сердцах благословила
У алтаря с чернилами – пером,
Что обладает стихотворной силой!

Тетрадь твоя – пустынная земля,
Возделывай и охраняй от скверны.
Заколосившись, воздадут поля.
Я Госпожа твоя.
Одной будь верен.

Не сотвори кумира вне меня.
Не соблюдай субботы, как евреи.
Сжигай ту часть души в теченье дня,
Что в сером веществе в ночное время.

И наготу не бойся открывать,
Стучись в умы людей открытый сердцем
И Матерь обнажай свою в словах,
А между строк не прячь горчицу с перцем.

Любых копытных ешь, но не скажи:
Раздвоенность копыта – общепиту.
Один запрет: не ешь зловонной лжи —
Нечистым станешь и парнокопытным.

Я молвлю Госпожою, говоря:
Не ешь кровавой сладости от смоквы,
Не ошибись ни цветом, если зряч,
Ни запятой в «сказать нельзя замолкнуть».

Мой избранный народ!
Своей строкой —
И хлёсткой, и ласкающей хмельною —
Ложись и с женской рифмой, и с мужской,
Но с властью лечь есть мерзость предо мною.

Ностальгия по прекрасной эпохе

По утрам стоял – как трезубец Шивы.
Впереди вся жизнь, а во рту паршиво.
Поутру «Маяк»: мол, дуреет НАТО,
Вздыбясь от вожжи.
Так ему и надо!

«Беломор» открыв до глотка какао,
По нему тащась, как по дусту – Каа,
Я плевал на прыщ – возрастной Везувий,
И дымил, мочась, после чистил зубы.

Возвышал простор в коммуналках-сотах,
Между стен – сажень, потолок высокий.
Голубой колор, ангелок в кудряхах.
В коридоре жесть – матерщина, ряхи.

Но на этот счёт положив с прибором,
Выходил туда – в пост-Петровский город,
Где крутил ещё броневик педали,
Молотя года, что в Неву впадали.

На исходе дня, задымив проводкой,
Покупал вино, а в получку – водку.
И несло меня, водокруть вертела —
Гастроном, кино, клуб «Зенит» и телик.

А брала тоска – ночевал у Ленки,
И портвейн «Агдам» ей ласкал коленки.
Без семьи, пока безкопейным поцом,
Я хрипел над ней, как хрипел Высоцкий.

***

Но опять – они, на кого мы пашем.
Made in Russia где?
Что ни взял – не наше.
Торжество фигни, воровство и взятки,
НАТО, мат, бордель да войны прокладки.

Помню, член стоял… в профиль – носик лейки,
Пусть застой-распад, привокзальный Ленин,
Но был молод я, и рубли – другими,
A у Ленки – зад, возбуждавший гимном.

Ностальгия служивого пса