Чернилами добра и зла

Надменен луг, что не распахан горем,
И с мыслью «Вечен!» – колосок земли.
Величественен лес, не видя моря.
Он смотрит ввысь и думает – велик!

А небо, подстилающее космос,
Убого коммуналкой для богов,
Над ним окурки – мусор папиросный,
Орбиты грязи, дворникам долгов.

Ничтожи множат поводы, резоны
Величие ничтожности являть,
Но солнце не встаёт над горизонтом,
А на колени падает земля.

Всё те же кружка и поэт, и няня,
И царь, и коммуналка, и клозет,
Где ветры прямизной нутра гоняют
Полезную обрывочность газет.

Настроимся на эту ноту

Настроимся на эту ноту,
Когда душа торчит фаготом.
Пусть всё произойдёт само собой.
По улице симфония-любовь —
В весенней юбке вдоль по осевой,
Такой короткой.

На елках – новые шишата,
Ещё слепые, как мышата.
А ели с очертаниями митр
Весну благословляя, словно мир,
Дают побеги на олений пир
В цветах салата.

По трое на скамейках люди.
И им весна – сто грамм прелюдий.
Трегубой аллилуйей прозвучит
Их тост во славу тонкой епанчи
И наготы любви под ней в ночи:
Ну, будем!
Будем!!
Будем!!!

Не дописать ни ноты

Не дописать ни ноты, не усечь,
Не удалить.
Я обнимаю всех
И всё, что под- и на земле под небом,
И Бога, отпускающего грех
Вином и хлебом.

Умолкнут мастера истёртых слов
О том, что вечно, как добро и зло.
Харон, твой груз – замолкнувшие люди.
Но ты и деревянное весло
Не для прелюдий.

Не издалека, а ниоткуда

Я пишу, не местом удалён —
Не издалека, а ниоткуда,
Где стоит ещё нестарый клён,
Лавка керосиновая людям.

Запах медных примусов и ламп
Устоялся и привычен носу,
И старьёвщик, атрибут угла,
Покупает рваные обноски,

А над ним – портретность на стене.
Петь о ней не хочется, хоть тресни.
Есть во мне и песня о войне,
Только с кем распить больную песню?

Сколько занимает на земле
Горе места – часть шестую?
Братцы!
Горестна любая параллель,
Меры бед – в оценках концентраций.

Если полстраны сидит в тюрьме,
А другая половина – стражи,
Что тебе квадратный километр
Площадью страдания расскажет?

Я пишу у лавки в эти дни
Ниоткуда, где гнездовье мора.
Ни томов не нужно, ни страниц,
Дни мои – на пачке «Беломора».

Не нужен свет для волшебства

Крестом – четыре стороны
На пяльцах горизонта
Весенней вышивкой весны
По новизне кальсонной.

Не нужен свет для волшебства —
Томленье в мыслях, в гнёздах
При свете клювом вышивать,
А в ночь иглою звёздной.

Уже полунагой земле
Круглы и обручальны
Девичьи пяльца на столе,
Раз март – на двор к венчанью.

Три жениха.
Вот март, апрель…
За маем – стародевство.
Кто будет выкупать постель6,
Кому родишь младенца?

Не ходи, пилигрим

На стихотворение И. Бродского

«В деревне Бог живёт не по углам»