Чернилами добра и зла

Маэстро! Научи писать стихи
С чечёткой ритма, с куражом эстрады,
Подковами озвучить каблуки,
Но не сапог, что площадь бьют парадно.

Устав от маршей, гимнов и погон,
Земля забыла о движеньях степа
И марширует с барабанным лбом,
Треща тревогу пустельгою сте́пи.

Так помоги, маэстро, овладеть
Чечёточностью звонкой и задорной,
Чтоб «с пятки на носок» – в жильё людей,
А не на цыпочках по коридорам,

Поставь мне слог, дабы стучал, как пульс,
И поршни ускорял взрывною кровью,
А если пляска слов – на ветер, пусть!
Зато тогда стоп-кран не остановит.

Чтобы на стыках рельсов перепляс
Лояльным не сопровождать иканьем,
В плацкартном на стене не оставлять:
«Стакан, ты вечен!
Подпись:
Подстаканник».

Мемориальная доска России

1.

Россия жизнь дала, а отoбрали
Орало соблазнившие враньём.
Она производила в адмиралы,
Расстреливали именем её.

Всё те же – из «никто» на самом деле,
Столетие не прекращают лгать;
И правду принимает у постели
Похмельная, всегда не та нога.

Ты, адмирал, манёвр свой знал и пленным,
Несломленным, не гнутым под вождём.
А саблю наградную – о колено
Да в море (то, которым награждён).

И над асфальтом с каблуками женщин,
С подошвами мужчин, ещё живых,
Всегда мемориальных досок меньше,
Чем под землёй России – гробовых.

Ho все, закопанные в ней босыми,
И все, закопанные по кускам —
Мемориальная доска России,
В беспамятстве пошедшей по рукам.
2
Поиконный сбор комиссионный,
Перезвон соборов и монет.
Питер в снег всегда импрессионен,
Как вокзал расплывчат y Монэ.

Дразнится февраль. С его началом,
За сто лет ничто не изменив,
Столько нарыдалось слов печали,
Столько вёдер пролилось чернил!

И пролётка через век и слякоть
Прогрохочет снова, «Мерседес»
Не припомнит и не будет плакать,
Что ему – с нерусскими л. с.?

Если память коротка, недельна,
То хоть плачь, хоть кровью напиши,
Дни недели душами владеют,
Как рабовладельцы без души.

Мне зеркало смеётся