Чернилами добра и зла

Не берег там лазурен, а вода.
И автострада, брошена монистом,
Витиевато смежив города,
Звенит гербами и пустой канистрой.

Там можно зарядить свой револьвер,
Исподнее поставив или царство,
А можно выжать первое кюве,
Из километра пляжа – государство,

Где Гранд отель на двадцать койко-мест
Три сотни лет назад построен люду,
Который рядом в ресторане ест
Жульен из моря – фирменное блюдо.

Нон-стопом в Каннах крутится кино —
Одна документальная нетленка,
Где мачта – полупьяный метроном —
Прибою задаёт dolente lento.

И я там был и пил под фуа-гра
«Chateau de…», а de «что» уже не помню.
И нисходили Альпы в вечера,
Их подавать переставали в полночь.

Лифт

Под приглядом вне стен и в стена́х,
Точки зренья желая отрезать,
Ищем тихий пристанок для нас
За грохочущей дверью подъезда

С гулкой шахтой, похожей на клеть,
Дребезжащей подъемником к небу.
Двум бездомным на людной земле
Только лифт соглядатаем не́ был.

Он укромен и тесен затем,
Чтоб объятие слитно кружило.
Там потёртости светлые стен —
Словно лица слепых пассажиров.

Соблюденье приличий в долгу
У морали, девицей одетой,
Привело замыканием губ
К отключению звука и света.

Вверх ли, вниз ли – все кнопки равны.
Кто-то лупит по сетке ладонью.
Мы в круженье давно,
неважны
Эти звуки в колодце бездонном.

На зависшем над светом полу
Мы вращаем природу турбиной.
Не страшит, не прервёт поцелуй
И разрыв волоска над кабиной.

Луна

Когда Луна зависнет над трубой,
То кажется – нырнёт в неё и вой
Собак исчезновеньем прекратит,
Бессонница утратит аппетит.
Зачем она касается трубы?
Возможно, чтобы ночником побыть
Хотя бы ночь, а может, и кровать
Нагреть кошачьим боком в головах,
Взлетев туда, стремительна прыжком,
Где задницу почистит языком.
А впрочем, эту сторону Луны
Живым глазам не видеть со спины.
Но нет, она не тронулась умом —
Лунатики выходят из домов,
И ведьминский патлатый силуэт
На лунном фоне – сказка детских лет.
Горит ночник, но Мурка, что спала
С хозяйкой – одинока, а метла
Отсутствует (возможно, что она
На перемотку прутьев отдана).
Не спят поэт, разбойник и сова,
Дурацкие рекламные слова,
Дежурный по трамвайному депо,
Храпит вагон, которому всё по…
В кроватях пассажиры мирно спят
И чайники, носами не сопя.
Спят деньги, по балансам не мечась,
Уснул банкир со щёками мяча —
Полмира спит.
Иному «полу-» – по…
Тревога снов банкиров и сельпо.

Ту сторону планеты ей самой
Вылизывать и летом, и зимой,
По-видимому, долгие года,
Но то, что под хвостом, не навсегда —
Где стырят и луну, когда вся нефть
Закончится, как чернота в окне.
Гуляй пока, Луна, по облакам,
Похожая на плошку молока.

Любовь, которая на «вы»