В характеристиках ленинградского и московского спектаклей «Саломеи» Штрауса мы лишь в редчайших случаях найдем следы этических коллизий, сопровождавших ее первые постановки в русских драматических театрах. Такого рода критика звучала теперь лишь из уст Профана – так подписался автор рецензии с выразительным названием «Саломея и Степан» (имелась в виду опера «Стенька Разин» П. Н. Триодина, премьера которой состоялась на сцене Филиала Большого театра через полгода после «Саломеи»). По его словам, спектакль, «построенный на жути темноты и всяческого пуганья эффектами», «выдержанный в тонах уайльдовского эстетизма и болезненного парадоксализма», «изощренную сексуальную экзотику, половую неврастению, садизм, рефлексы спинного хребта, утонченнейшую “гастрономию” похоти – в переложении на музыку» – все это следовало признать «вредным»: масса «Саломею <…> слушать не будет»44.
Однако в середине 1920-х годов такие публичные мнения о «Саломее» Штрауса объективно составляли меньшинство. Большинством советских критиков языческая чувственность оперы Штрауса принималась как «здоровая, реалистическая, чуждая туманного эротическая музыка»45. Сабанеев, перефразируя слова Луначарского о Штраусе46, находил в опере «героические и даже эпические черты»47, выгодно отличающие ее от прообраза – салонной, извращенной, женственной драмы Уайльда. Каратыгин утверждал, что после Стравинского и Прокофьева, Шёнберга и Хиндемита «Саломея» кажется «ясной», «четкой» и не требует «никаких особенных напряжений <…> художественно-апперцепционной способности»48. Появление «Саломеи» Штрауса на русской сцене в благоприятное для нее время было подтверждено относительно долгой жизнью спектакля в Большом театре: опера пережила здесь одно возобновление и сохранялась в репертуаре на протяжении четырех лет – до 1929 года.
1 Это и множество других изображений Саломеи собраны на сайте: https://www.liveinternet.ru/users/2010239/p0st67993813 (дата обращения: 04.05.2020).
2 Ключевой мотив сюжета иронично обыгрывается также в одном из эпизодов романа «Содом и Гоморра» Марселя Пруста, год завершения которого совпадает с ремизовским «Плясом Иродиады» (см.:
3 Через несколько лет вышло издание трагедии в переводе самого Бальмонта:
4 Хроника // Театр и искусство. 1907. № 19. С. 308.
5 См. об этом:
6
7 Там же.
8 Там же. Имя актера, исполнявшего эту роль, в рецензии не названо.
9
10 Доклад еп. Иннокентия Синоду о «Саломее» // Обозрение театров. 1908. № 565. С. 7. См. также: Хроника // Театр и искусство. 1908. № 44, 2 ноября. С. 763.
11 Ряд цензурных запретов разных лет касался упоминаний в литературных произведениях и изображений Спасителя или других священных лиц и предметов. См., например: Сборник постановлений и распоряжений по цензуре с 1720 по 1862 г. СПб.: Типогр. морского ведомства, 1862.
12 В газетных публикациях инициатором запрета назывался монархист-черносотенец, представитель «Союза русского народа» В. М. Пуришкевич. (См.: Разные известия // Русская музыкальная газета. 1908. № 44, 2 ноября. Стб. 980).
13 Цит. по:
14 Рига // Театр и искусство. 1916. № 38,18 сентября. С. 770. В заметке трагедия фигурирует как «Соломея».
15
16 Там же. С. 13. Этой формулировкой автор рецензии отсылал к популярной в начале XX века книге Отто Вейнингера «Пол и характер» (1903, первое издание на русском языке в 1907 г. в переводе А. М. Белова). Употребленное рецензентом выражение «Ж. по Вейнингеру» акцентирует проявление в танце Саломеи-Коонен женской сущности стихийно-животной природы.
17
18
19 Там же.
20 Цит. по:
21
22