Читаем Человек-невидимка (The Invisible Man) полностью

She came in, purring-the poor beast was starving-and I gave her some milk.Она вошла в комнату, мурлыча, - бедняга, она чуть не подыхала от голода, и я дал ей молока.
All my food was in a cupboard in the corner of the room.Вся моя провизия хранилась в буфете, в углу.
After that she went smelling round the room, evidently with the idea of making herself at home.Вылакав молоко, кошка стала разгуливать по комнате, обнюхивая все углы, - очевидно, она решила, что здесь будет ее новый дом.
The invisible rag upset her a bit; you should have seen her spit at it!Невидимая тряпка несколько встревожила ее -слышали бы вы, как она зафыркала!
But I made her comfortable on the pillow of my truckle-bed.Я устроил ее очень удобно на своей складной кровати.
And I gave her butter to get her to wash."Угостил маслом, чтобы она дала вымыть себя.
"And you processed her?"- И вы подвергли ее опыту?
"I processed her.-Да.
But giving drugs to a cat is no joke, Kemp!Но напоить кошку снадобьями - это не шутка, Кемп!
And the process failed."И опыт мой не совсем удался.
"Failed!"- Не совсем?
"In two particulars.- По двум пунктам.
These were the claws and the pigment stuff, what is it?-at the back of the eye in a cat. You know?"Во-первых, когти, а во-вторых, пигмент - забыл его; название - на задней стенке глаза у кошек, помните?
"Tapetum."- Tapetum.
"Yes, the tapetum.- Вот именно, tapetum.
It didn't go.Этот пигмент не исчезал.
After I'd given the stuff to bleach the blood and done certain other things to her, I gave the beast opium, and put her and the pillow she was sleeping on, on the apparatus.После того, как я ввел ей средство для обесцвечивания крови и проделал над ней разные другие процедуры, я дал ей опиума и вместе с подушкой, на которой она спала, поместил ее у аппарата.
And after all the rest had faded and vanished, there remained two little ghosts of her eyes."И потом, когда все обесцветилось и исчезло, остались два небольших пятна - ее глаза.
"Odd!"- Любопытно!
"I can't explain it.-Я не могу этого объяснить.
She was bandaged and clamped, of course-so I had her safe; but she woke while she was still misty, and miaowed dismally, and someone came knocking.Конечно, она была забинтована и связана, и я не боялся, что она убежит, но она проснулась, когда превращение еще не совсем закончилось, стала жалобно мяукать, и тут раздался стук в дверь.
It was an old woman from downstairs, who suspected me of vivisecting-a drink-sodden old creature, with only a white cat to care for in all the world.Стучала старуха, жившая внизу и подозревавшая меня в том, что я занимаюсь вивисекцией, -пьяница, у которой на свете ничего и никого не было, кроме этой кошки.
Перейти на страницу:

Все книги серии The Invisible Man-ru (версии)

Невидимый
Невидимый

Эта невероятная история произошла в начале 20-го века в Англии. В конце зимы в Айлинге, в трактире «Кучер и кони», неведомо откуда появился странный незнакомец, закутанный с головы до пят. Несмотря на бушевавшую в тот день вьюгу, он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком, зябко кутаясь в широкое пальто. Шея его была замотана толстым шарфом, а лицо скрыто полями широкой фетровой шляпы; в руке, обтянутой толстой перчаткой он держал небольшой черный саквояж. Хозяйка трактира миссис Холл любезно проводила незнакомца в его комнату, но удивлению ее не было предела, когда она увидела посетителя без шляпы! Лоб и уши этого человека от самого края синих очков были тщательно забинтованы, густые черные волосы пучками торчали, в беспорядке выбиваясь из-под перекрещенных бинтов. Нижнюю часть лица он прикрывал салфеткой, так что ни его рта, ни подбородка не было видно. Конечно же миссис Холл была поражена его странным видом, но все-таки она была счастлива заполучить в это время года постояльца, да еще такого, который не торгуется. Ведь она даже и представить себе не могла последствий этого визита!

Герберт Уэллс

Научная Фантастика

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки