Часть первая. Тропы Тьмы (СИ)

-- Понимаю. Арестовывайте на здоровье! Только выберите сперва для себя подходящую статью: самоуправство или бандитизм! -- Керн резко махнул рукой, опустился в кресло. -- Садитесь, Левицкий. Вы чего от меня хотите: продемонстрировать и укрепить свою власть? Или прекратить тот бардак, который здесь творится?

Левицкий явно хотел продемонстрировать и укрепить свою власть, но признаваться в этом прямо было явно выше его душевных сил. Он покачал головой и предложил такой вариант:

-- Я напишу в город, а вас пока арестую.

-- Не выйдет! Пока я сижу под арестом, вы тут натворите дел, а мне потом расхлёбывать.

-- Может, мы вас потом расстреляем!

-- Тогда расхлёбывать придётся новому коменданту. Я только сегодня бывал уже в этом нелепом положении, и мне не хотелось бы подкладывать такую же свинью кому-нибудь другому. Словом, вы тут руководить не будете. Забирайте своих стрелков и убирайтесь к дьяволу!

Левицкий хотел что-то гневно ответить, но тут в приоткрытую фрамугу вновь донесло издалека чистое пение серебряных труб. Было ровно девять вечера.

-- Красиво играют, сорванцы, -- прислушавшись, сказал Левицкий. -- Прямо за душу берёт!

-- А кто это играет? Ваши?

-- Да нет, соплячьё. Школьники! Мы их тоже к делу разнообразному приставили: курей кормить, свинюшек, глину копать. Сейчас время такое, всем работать надо. Заодно и дозором стоят, раз в две недели в порядке очерёдности. Либо по тревоге, как сегодня. Вон, как до музыки своей дорвались. Сигна-ал!

Левицкий на мгновение усмехнулся каким-то своим мыслям.

-- Не опасно школьников в дозоры выпускать? -- удивился Керн. -- Тут вроде бы бандиты попадаются. Да и оружие в руки детям давать я бы всё же не рисковал без крайней нужды...

-- А у нас крайняя нужда и есть! -- прорвало Левицкого. -- Вот крайняя нужда и есть! У нас рабочих рук нету, вообще никаких рабочих рук, ни квалифицированных, никаких! Вы тут сидите, у вас работников целый полк, а они не делают ничего, только песни революционные поют и жрут свою баланду! Ну ничего, мы этот порядок изменим! Все работать будут! А соплячьё это... с них на работе толку мало, вот их и ставим в дозоры! И им нравится, кстати, нравится! И стрелять они готовы, не хуже нашего с вами готовы! А кого я в дозор стоять отправлю? Инженеров, которых тут семь человек на район? Автомеханика? Формовщиц с кирпичного? Сами подумайте!

Керн покачал головой.

-- Поясните мне вашу мысль, -- попросил он тихо. -- Вы что, детей отправляете в дозоры потому, что они вам на производстве не нужны? Поэтому вы их посылаете жизнью рисковать?!

Левицкий как-то сник.

-- Не всегда, -- сказал он. -- Только когда тревога. Или просто в разъезды. Детей много, ездят они редко. И они стрелять умеют, будьте уверены! Они бандитам спуску не дадут!

-- А бандиты им, если поймают? Дадут им бандиты спуску?!

-- Что вы ко мне пристали?!! -- заорал Левицкий. -- Это вообще несвоевременный вопрос, если хотите знать! Это я вас обвиняю, я, а не вы меня, и не переводите, пожалуйста, разговор! Будьте мужчиной, в конце концов! Умейте понять, что такое ответственность! Нам выжить сейчас надо, вы понимаете -- выжить! Вы что, совсем не понимаете? Вообще не понимаете?! Мы пережили атомную войну! Сейчас всё станет по-другому. Всё! Сейчас нет времени рассусоливать: дети там, не дети... У меня наших, тетеринских, две тысячи пятьсот человек, и у всех семьи, между прочим, всех кормить надо! А дети эти -- приблудные, городские, их нам по разнарядке выделили! По разнарядке! Почему я их кормить должен?! Что за слюнявый гуманизм?! Нам дети не нужны, нам специалисты нужны, здесь, по сельскому, понимаете, хозяйству! Их работать приставили, и вас приставим, и коммуну вашу всю приставим, будьте уверены! Сейчас всем выживать надо, пусть другие выживают как умеют, а мы будем выживать, как нам надо! Я же их в дозоры посылаю, между прочим, на работу посылаю, а не на удобрения перевожу, как вы тут нас перевести хотели!

Керн помолчал несколько секунд.

-- Значит, -- сказал он, -- обитатели трудовой коммуны потребны вам прежде всего как источник практически бесплатной рабочей силы, упрощающей выживание двух с половиной тысяч ваших тетеринских сограждан?

-- Время сейчас суровое, -- глухо ответил Левицкий. -- Каждый сам знает, о чём ему заботиться. Вон, Ира -- врачиха, она ценный человек. А кто не ценный, того зачем надо?

-- Дети, значит, не ценные люди.

-- Зато мы газовые камеры не строим! -- яростно, с глубокой моральной правотой в голосе воскликнул Левицкий.

Новый руководитель коммуны зевнул, провёл устало по лицу рукой -- точно стряхивал прилипчивое наваждение.

-- Пошли вон, Левицкий! -- приказал он. -- Забирайте своих подонков и сваливайте. А врача я оставлю у себя, вам её не видать больше. И учтите: если вы или ваши люди ещё раз подъедете к коммуне на выстрел -- этот выстрел раздастся.

Левицкий широко, открыто усмехнулся.