- У Марины! Все у Марины! - завопил Небогов. - Не мешайте беседовать с товарищем! Он из милиции, в конце концов!
Несколько любопытных голов повернулось в их сторону.
- Знаете что? - сказал Игорь. - Я не люблю лишней популярности. И кобру я с собой тоже не захватил. Давайте пройдёмся, а?
- Одну минуту, - поднял руку Небогов. - Сейчас все устроим. Пошли.
Он вскочил, шепнул что-то сидевшему невдалеке парню и, ловко лавируя между столами, устремился к двери. Игорь еле поспевал за ним.
Небогов провёл его в дальний конец широкого коридора и открыл низенькую дверь.
Они оказались в крохотной каморке без окон, со скошенным потолком, с которого свисала на шнуре тусклая лампочка. Кругом стояли ведра, валялись тряпки, мотки электрического шнура, какие-то верёвки, в углу были свалены веники, щётки на длинных палках. Тут же находились две колченогие табуретки.
- Царство тёти Паши, - объявил Небогов. - Используется для исповедей и тайных свиданий. Присаживайтесь. Уж здесь нас никто не потревожит, будьте спокойны.
- А если у кого-нибудь ещё назначено тайное свидание? - засмеялся Игорь.
- Все. Занято. Как в уборной, - ответил Небогов, запирая дверку на длинный, гнутый крючок. - Слушаю вас.
И уселся верхом на вторую табуретку.
- Так вот, - начал Игорь. - Первый вопрос. Вы что-нибудь слышали о директоре электродного завода?
- Ещё бы! Что касается меня, то выражение «слышали» неуместно. Я писал о нем фельетон.
- Он был опубликован?
- Нет, не был.
- Почему?
- Ну, видите ли. Тут у редакции были некоторые, соображения, - уклончиво ответил Небогов.
- Хорошо. Мы этим ещё займёмся. А пока вернёмся к началу. На основе чего вы написали фельетон?
Небогов задумчиво почесал бородку.
- Это вам обязательно надо знать? - осведомился он. - Видите ли, газетная этика…
- Сейчас не до этики, - сухо прервал его Игорь. - Погиб человек…
- Хороший человек! - вдруг запальчиво произнёс Небогов. - Это я вам говорю!
- Но тогда почему же… - начал было Игорь.
- Ладно! - снова прервал его Небогов. - Черт с ней, с этикой! Я вам сейчас все расскажу. Вы это дело расследуете, да? Я слышал, вы из Москвы приехали.
- Да, из Москвы.
- Правильно! Расследуйте, и получше.
- Вот вы и помогите.
- Вот я и помогу, - сердито ответил Небогов. - Все началось с анонимного письма в редакцию.
- Та-ак, - протянул Игорь, настораживаясь.
- Анонимка - это или подлость, или трусость. И всегда мерзость. Это уж опыт показал. Но она содержала конкретные факты. И острые. Их следовало проверить. Причём осторожно. Чтобы не оскорбить подозрением. Вы понимаете? Так вот это поручили мне.
- Когда пришла анонимка? - спросил Игорь.
- Скажу точно. Сегодня у нас двадцать седьмое? Значит, ровно два месяца назад.
- Выходит, до ревизии на заводе?
- Она как раз началась, когда я туда пришёл.
- Ясно. Ну, а дальше?
- Дальше я положил анонимку эту под сукно. Как «кобру под подушку». Вы читали такой роман? И стал ждать.
- Чего же ждать? - поинтересовался Игорь, игнорируя вопрос о романе.
- Конца ревизии, конечно. И вот оказалось, что факты подтвердились. И тогда я написал фельетон, - Небогов вздохнул. - Блестящий фельетон. Это все мне говорили.
- Почему же его не опубликовали?
Небогов снова вздохнул и, нахмурясь, почесал мизинцем бородку.
- Я сам так решил.
- Вы?!.
- Да, представьте. Дело в том, что я узнал Лучинина. Он ко мне пришёл сам, и мы с ним беседовали, - он скупо усмехнулся. - Как раз здесь, у тёти Паши.
- И что же?
- И… он мне понравился.
- Это выглядит не очень принципиально, - заметил Игорь.
- Вы меня не поняли! - Небогов даже вспыхнул от возмущения. - Мне нравятся только честные люди! Абсолютно честные! И я их нутром, чувствую. Слава богу, всяких навидался. И я, представьте себе, не поверил ревизии. Я подумал, что он будет бороться, - и чуть дрогнувшим голосом добавил: - Такое он производил впечатление.
Игорь смотрел на его бородатое, юношеское лицо с живыми карими глазами, ставшими вдруг строгими, почти злыми, на твёрдо сжатые губы, и ему почему-то захотелось обнять этого парня.
- Вы мне можете показать эту анонимку, Слава? А заодно и ваш фельетон?
- Анонимку, пожалуйста. А вот фельетон… Честное слово, я его выбросил. В корзину. Все три экземпляра. И даже от главного не попало… Константин Дормидонтович меня понял.
Потом Небогов принёс письмо.
Игорю достаточно было только взглянуть на него, и он узнал почерк. Тот самый! Неужели это Булавкин?
И ещё непонятно: откуда Булавкин мог знать факты, о которых писал? И так грамотно их изложить - технические вопросы, бухгалтерские. Странно, очень странно.
- Это письмо мне придётся у вас взять, - сказал Игорь.
- Ну и черт с ним! Берите, - брезгливо ответил Небогов.
- Теперь, Слава, второй вопрос, - продолжал Игорь. - У вас дома есть пишущая машинка?
Небогов с удивлением посмотрел на него.
- Есть. А что?
- Зачем же вы брали машинку у Черкасова?
- У Петра Андреевича? А-а, да, да, как-то брал! Чинить свою отдал. А тут срочная работа. Ну и потом… - Небогов смущённо усмехнулся. - Стихи кое-какие перепечатал.
- И никому эту машинку не давали? - с беспокойством спросил Игорь. - Никто на ней больше не печатал?