Час ночи. Повести

- Ну вот, к примеру, - Игорь взял одну из бумаг, - факт выплаты денег некоторым рабочим по приказу Лучинина, хотя нарядов на выполненную ими работу не было. Как это объяснить?

- Весьма просто, - пожал плечами Олешкович, потом наклонился к столику и двумя пальцами придвинул к Игорю полированный ящичек на подставке. - Прошу. Курите.

Он слегка приподнял ящичек, и на его поверхности через образовавшуюся на миг прорезь появилась длинная папироса.

- Спасибо. Я привык к своим, - ответил Игорь, доставая из кармана сигареты.

- Да, да. Конечно, - согласился Олешкович, беря папиросу. - А я, знаете, никак к этим сигаретам не привыкну.

Они закурили от зажигалки, которую Игорь предупредительно протянул через столик Олешковичу. Глубоко затянувшись, тот продолжал:

- Да-с. Так вот, позвольте заметить, объяснение тут весьма простое. Пресловутые эти наряды существовали. В нашей книге регистрации они значатся поступившими. Но к моменту ревизии их у нас не оказалось.

- То есть как это не оказалось?! - удивлённо воскликнул Игорь.

- А вот так и не оказалось, - развёл руками Олешкович. - Работник бухгалтерии получил у меня за это строгий выговор.

- Но, позвольте, Валентин Григорьевич, кому же это понадобилось их украсть?

- Ума не приложу. Но факт. Украли. И, замечу, не мои работники. Иначе они и в книге учёта что-нибудь выкинули. Люди понимающие.

- Та-ак, - задумчиво протянул Игорь. - Но как же комиссия?

- Отказалась принять во внимание. Точнее, заявили, что наряды, видимо, были фальшивые и, узнав о ревизии, их поспешили уничтожить. Величайший абсурд, доложу вам. И это своё мнение от комиссии я не скрыл, Игорь сделал пометку в бумаге и спросил:

- Вы мне потом разрешите познакомиться с этой книгой?

- Ради бога. Заодно побеседуете и с моим работником. Бурашникова Анна Николаевна. Весьма квалифицированный бухгалтер. Утерять эти наряды никак не могла.

«Бурашникова, Бурашникова… Где-то мне попадалась эта фамилия…» - подумал Игорь.

- Ну, хорошо, Валентин Григорьевич, - сказал он. - А как объяснить такой, например, факт? Лучинин передал Барановскому комбинату некоторое оборудование, объявив его утильным. А вы спустя четыре месяца направляете на комбинат счёт за это оборудование. Следовательно, оно не было утильным, так получается?

- Не совсем, - усмехнулся Олешкович. - Тут, изволите видеть, есть одна деталь. Оборудование мы отдали утильное. Это верно. Но потом комбинат прислал нам счёт по командировкам. А у нас по этой статье денег не оставалось. Что тут делать? Я и вспомнил об этом оборудовании. Евгений Петрович было вспылил. Я ему свои резоны выставляю. Он ни в какую. Поспорили. В конце концов подписал. Комбинат счёт этот принял. Баланс и сошёлся. Я это все от комиссии тоже не скрыл. Но опять-таки во внимание принято не было.

Они ещё долго обсуждали различные пункты акта.

Олешкович, несмотря на свои барственно-величественные манеры, изысканные выражения и малиновый халат с золотыми кистями на поясе, нравился Игорю все больше. За всем этим явственно ощущались безукоризненная честность, тонкая наблюдательность и безбоязненная прямота суждений.

Игорь согласился даже выпить чашечку кофе, который им принесла на подносе маленькая старушка в фартуке. Кофе оказался превосходным. По этому поводу Олешкович заметил:

- Рецепт заварки из Ирана вывез. Пришлось во время войны побывать. Могу поделиться, если желаете. Истинное наслаждение будете получать.

- Спасибо, Валентин Григорьевич. А не поделитесь ли мнением о некоторых товарищах? Вы ведь людей на заводе знаете.

- Ради бога! Если хоть в малой степени полезным окажусь.

Видно было, что Олешкович тоже проникся симпатией к своему молодому собеседнику.

О Черкасове он сказал пренебрежительно:

- Специалист, конечно, неплохой, но человек… Уважения не испытываю, признаться.

- А вот у вас там есть шофёр Булавкин. Что он за человек, на ваш взгляд?

Олешкович пожал плечами.

- Этого знаю мало. Да вот, видите, какой номер выкинул.

- Он, возможно, не один номер выкинул, - заметил Игорь. - Вот, поглядите, это письмо в редакцию газеты.

Олешкович, далеко отставив письмо от глаз, внимательно прочёл его, потом покачал массивной головой.

- Не он писал.

- Почему вы так думаете?

- Сведения-то эти откуда у него?

- Вот и я думаю: откуда? - и, помедлив, Игорь неожиданно спросил: - Скажите, а все эти факты Черкасов, например, мог знать?

- Отчего же? Мог, конечно, - пожал плечами Олешкович и брезгливо поморщился. - Омерзительно! Руки надо мыть после такого «документа». А есть, знаете, превосходные у нас люди. Вот, к примеру, Симаков Иван Спиридонович. Благороднейший человек, скажу вам. Умница. Бригадир слесарей. Так это разбойное племя на него просто молится. Редкое явление, доложу. Между прочим, член партбюро. Бо-ольшим уважением пользуется. Весьма рекомендую познакомиться.

«Симаков, Симаков… - пронеслось в голове у Игоря. - Это же он говорил Филатовой о Носове. Вот кстати…»

- Как бы мне с ним повидаться, Валентин Григорьевич? Хорошо бы сегодня же.

- А вот мы сейчас ему позвоним.

И Олешкович тяжело поднялся, опираясь руками о поручни кресла.