Чародей без башни

Уже никто не помнил, кто придумал ловушку для энергии, а тем более догадался вшить её в кошель, но все без исключения чародеи, ну разве что кроме чернобуков, с удовольствием пользовались изобретением. Ещё бы. Колдуешь и богатеешь – мечта! Жаль, что ему пока больше шести раз за сутки заклинать нельзя. Но вернётся он с читай-камнем, прославится, будет ворожить по сто раз на дню и превратится в настоящего миллионера. Купит бабушке целый ярус, а может вообще, как обещал мегамаг, переедет жить в Передудль. Там вечное солнышко, благость, шик, блеск и красота. Ни длиннющих лестниц на которых все ноги переломаешь, ни перебоев с водой и провизией. Одно слово, столица объединенной долины.

Он достал тарелку и закинул один кнежлик, крутанув пальцем. Тусклое серебряное дно подсветилось огнями. Всплыли витые буквы: «Ярмарка в Передудле. Цены ниже, чем в Дряхлой башне». Из сияния выскочил крошечный колдун в модном оливковом сюртуке с малиновой бабочкой. Он хватался за голову, охал и кричал, что теперь может купить всё, о чём только мечтал.

Арий вздохнул.

– Да ни еду я пока ни на какую ярмарку, – тоскливо прошептал он.

Буквы растаяли, но из-под них с грохотом выскочили новые. «Цилиндры мастера Покрышкина. Новая коллекция: Долой хоровод!». Из блеска вылетела алая шляпа с высокой тульей. Вместо знака башни на ней красовался Дененочный циферблат, перечеркнутый косым крестом.

– Шкуры продажные, и когда только успевают? Сутки прошли, – заворчал Синдибум.

Он встряхнул тарелку, но вместо Симона Болевара появилась новая надпись: «Ковры-самолёты от Али Алихманова. Хит сезона – оттенок ранний баклажан! Теперь заводится без центральной нитки! Убедитесь сами…».

– Да что же такое? – завопил Арий.

– Чего шумишь? – удивился Гордей. – Я бы такой взял? Видел, какая посадка низкая? Даже спрыгивать не надо. Удобно же.

Синдибум сжал губы, а на тарелке замигали красные буквы: «Для беседы положите ещё один кнежлик!». Арий заворчал, но кошель всё же открыл. Что может быть разорительнее любопытства? Когда ещё один изумрудный шарик прокатился по серебряному дну, а из вспышки задорно выпрыгнул колдун в оливковом сюртуке и малиновой бабочке и воскликнул: «Цены ниже, чем в прошлом году? Ярмарка в Передудле мечта любого мага!», Синдибум взвыл.

– Они что, издеваются, что ли?

– Давай еще раз про ковры-самолёты! У них такая песенка раньше была: «Лечу по небу! Лечу, куда хочу! Туда где не был, я непременно заскочу. Жалеть не буду, возьму и заплачу».

Арий потряс тарелку и вместе с писком, появилась надпись: «В данное время беседа невозможна!». Он провёл ладонью по лицу, зашипев:

– А если, правда, крайний случай?

– Какой? – не понял Гордей.

– Никакой, – забормотал Синдибум и спрятал реликвию.

– Закончили привал! – скомандовал Юнасий.

Они шли и шли. Клубок вертелся впереди, освещая дорогу, которой не было конца. Бескрайняя чёрная чаща, буреломы, ямы и овраги. Зловещий туман и коварные обманки. Гиблые топи и отпечатки огромных когтистых лап на влажной земле. Не выехала на встречу разве что пресловутая тринадцатая башня, которая, вроде как, бороздила бесконечный лес во всех возможных направлениях.

Арий задумчиво поглядывал на клубок, всё пытаясь разобраться, кто прав, а кто врёт. Высшие маги, чернобуки, мегамаги или посланные ими чёрные бестии запугавшие всю ближайшую округу. Каждый по своему прав и верит, что поступает по справедливости. Вот только она для каждого своя. И даже самый последний мерзавец уверен, что его правда лучше, чем у других. Она правильная и единственно верная, поэтому надо убедить в ней всех остальных или заставить, если они настолько бестолковые, что не могут согласиться сами.

– Подходим! – поднял вверх руку Гордей.

Колдуны остановились. Синдибум тоже, посматривая на них с подозрением.

– Чего случилось то?

– А ты хочешь попасть в городище просто так, без заветного слова?

– Если бы каждый мог так просто к нам забрести, – проворчал Пантелей, – черные бестии из Передудля нас бы уже давно с потрохами сожрали.

Юнасий шикнул на него, бормоча себе под нос:

– Верчу, кручу, распутать хочу. Дорога, дорога, направь наши ноги. Туда-сюда, где пряма колея, что до дому дойду я.

Его голос звучал всё тише и тише, пока не превратился в неразборчивый шепот, а потом он неожиданно повернулся, и ткнул в Ария пальцем.

– Если не знаешь – ни в жизнь не угадаешь.

– Что? – вздрогнул Синдибум.

– Словцо, – усмехнулся Юнасий. – Повторяй буква к буквочке, а то охранное заклятье не расслышит и разорвёт тебя в клочья. Че-ло-ве-ко-не-на-вист-ни-чест-во.

Арий сглотнул. Хотел уже сказать, что никогда такое длинное слово не выговорит, но Пантелей предупредительно поднял палец, показав глазами на деревья. В тёмных ёлках, и правда, собрались мерзкие фиолетовые огни. Пока они только наблюдали, но исходящая от них угроза пробирала до печенки.

– Человек-о, – начал Синдибум и чуть не сбился, протянул букву «о», и продолжил. – не-навист-ни-чест, – и с облечением закончил, – Во! – подняв большой палец вверх.