Чародей без башни

– Разиль! Тебе лучше замолчать, иначе попрошу у знахарки вставить тебе новую челюсть с замком.

Первый привратник Плюгавой башни сжал рот и неопределённо свистнул через дырку, оставшуюся от выбитого зуба.

– А больсе ты нитего не хотесь? Мозет, мне голым телез Пеледудль плойти?

– А как же ты ещё сильнее оголишься? – не понял Арий, проведя пальцем по костяному лбу.

– Я гофолю ф пеленосном смысле! – взвился череп.

– Возвращай тряпки обратно, – попросил Синдибум. – Терпеть это мудрое «фы-фы», «сы-сы», «лы-лы» всю дорогу. Я не выдержу!

– Молчу! – разборчиво выкрикнул Разиль Щедрый.

– Подождите! – подскочила бабушка, когда Зудочка начала вставать. – Попейте чаю!

Она подхватила Ария под локоть и потащила в комнату.

– Мы на минутку.

Розовое недоразумение пожало плечами и подняло кружку с недопитым чаем.

– Ты что? – угрожающим шепотом потребовала отставная волшебница, когда они скрылись за дверью. – Всем разболтал? Или думаешь, если скрижаль ненастоящая то можно молоть направо и налево?

– Ты же сама говорила, что она…

– Чтобы ты относился серьёзнее, а то у тебя шуточки одни.

– Она настоящая, – выдохнул Синдибум. – Из-за неё Конусмастера убили.

Бабушка подняла палец, замотав у него перед носом.

– Ты что забодай-травы объелся? Не городи огород! Был бы это тот самый читай-камень, тут бы такое началось.

– А ты проверь!

Она отступила.

– Идите уже по добру, по здорову, – пробормотала она. – А то доведёшь, что какую-нибудь гадость посреди Благого времени наколдую.

Арий бросил на неё недовольный взгляд, но всё же поспешил на кухню, едва слышно проворчав:

– Вот тебе, бабушка, и чудодеев день!

Они вышли на лестницу с черепом в руках. И как только переступили порог, Разиль Щедрый забурчал:

– Глязное полотенце в лот изфестному цалодею, где такое фидано?

К счастью, спускаться пришлось недолго, и его нытьё не успело окончательно испортить Синдибуму настроения, и без него чёрной шляпы хватает. Она прекрасно справляется со своими мерзкими обязанностями.

Знахарка содержала большой магазин с лечебными травами и зельями. Над входом, тоскливо вытянув облезлую морду, растопырила рога голова лесного чёрта. Такой так закружит, заморочит, что из чащи ни в жизнь не выберешься. Хотя, некоторые особенно въедливые знатоки, уверяют, что лесной чёрт ничем не отличается от вендиго. Мол, это одно и то же чудище. Подумаешь, шерсть чуть по цвету отличается, да по повадкам небольшая разница. Этак можно каждую мушку за отдельный вид принимать из-за пятна на брюшке.

– Вероничка! Вероничка! – закричала Зудочка, едва переступив порог.

Вместо полок через весь магазин тянулись низкие длинные столы с аккуратно разложенными пучками сухих трав, коробками с плодами и кульками с ягодами. Для неопытных покупателей все товары были подписаны: четырпупырчатая Абрыдлолохия, Шизофилла необыкновенная, Карколобус бухарика. Арий уже хотел предложить, чтобы их прочёл Разиль Щедрый, но сам себя одёрнул и уставился на белые стены, расписанные сочными, будто живыми, цветами и деревьями. По ним скакали тени от толстых свечей в закопчённых банках, подвешенных под потрескавшиеся балки, и казалось, что нарисованные ветки шумят листьями, а цветы подрагивают на ветру.

– Вероничка! Вероничка! – гомонило розовое недоразумение.

– Здравия! – оборвала её крики знахарка.

Синдибум уже видел её не один раз. Она всегда ходила в одном и том же холщовом платье с блёклым орнаментом и с заплетёнными в длинную косу русыми волосами. На бледном лице лихорадочно горели серые глаза, а губы искажала растерянная улыбка.

– Вероничка, знакомься, это Арюшечка! Нам нужненько починить испорченную реликвию!

– Мы знакомы с Арием очень давно, но я не чиню! – протянула знахарка. – Я ведаю силами природы.

– Он лишился зуба и, если природа не вернёт ему утрату, отправится обратно на свалку, – вмешался Арий, протягивая череп.

– Печальненько, – поддакнуло розовое недоразумение, а Разиль Щедрый оскалился, показывая чёрную дыру.

– С такой проблемой природа справится, – кивнула Вероника и, повернувшись, поплыла вдоль столов.

Длинное платье волочилось по полу, но ноги его будто не касались. Она отыскала круглую коробку и, зачерпнув горсть пожелтевших зубов, начала приставлять к задрожавшему черепу.

– Ну не клык зе, – возмущался Разиль Щедрый. – Сто я, зфель какой.

– Самая мерзкая зфелюга, – пробормотал Арий.

– Я бы поплосил…

– Плоси сколько хочешь! – передразнил Синдибум, и череп раздраженно забубнил:

– О флемена настали, у цалодееф ни стыда, ни софести.

– Вот это то, что нужно, – заулыбавшись сильнее обычного, выдала знахарка, отставляя и приставляя новый зуб.

– Да, да! – согласился Арий. – Вставляйте быстрее, и мы пойдём.

– Сначала надо попросить прощения у несчастного создания, пожертвовавшего свою жизнь на благо другим, – остановила его порыв Вероника. – Только когда природа подаст знак и одобрит наше деяние, только тогда зуб приживётся.

– Какой ещё знак? – расстроился Синдибум.

– Стоб ты знал, снаком зозет фыть фс сты фусотна, – встрял череп.

– Совершенно верно, – согласилась знахарка.