Чародей без башни

– С тобой ничего не случится, – заикаясь, шептал он, – это только обряд. Здесь не умирают.

Но гигантские клыки скалились с ядовитой насмешкой: «Попробуй – проверь, сам узнаешь!». Глаза дракона налились такой злобой, что казалось из них разлетается, затапливая Рунный зал настоящая злысть. Свет факелов задрожал, и по тёмной морде чудовища, кривясь, заплясали уродливые тени. Между зубов вылетел низкий рык, и Арий задрожал, отступая. Бежать, бежать, бежать! Пусть он навсегда останется ребенком, и род Синдибумов прервётся, лишь бы оказаться подальше от голодного дракона. Он даже повернулся, но перед глазами встала картина из отцовского кабинета. Родители смотрели на него с отчаянием: «Разве для этого мы тебя растили? Сражались за тебя на войне? Чтобы ты сдался и опозорил всех своей жалкой трусостью?».

Он сжал кулаки и шагнул к платформе.

Дракон яростно запыхтел. Задергались толстые с выпуклыми синими венами губы. Оголились темно-бардовые дёсна и клыки показались на всю свою исполинскую длину. Арий вздрогнул, но упрямо сделал ещё один шаг. Отступать нельзя. За спиной только темнота и запертая дверь, а впереди что-то новое, страшное, но еще неизведанное. Лучше умереть достойно, чем никогда не узнать, что случиться дальше. Он закрыл глаза и бросился под раззявленную пасть. Огонь вспыхнул ослепительным потоком, и Рунный зал огласил оглушающий рык. Платформа засветилась сотнями знаков, подёрнулась сверкающей рябью и исчезла. Портал выдернул его из темноты, забросив в средоточие яркого света. Он долго моргал слезящимися глазами, пока не разглядел засохшие ветки ёлок и выжженную траву. Синдибума выкинуло в колею, оставшуюся от механизмов. Башня возвышалась перед ним и медленно уползала в лес.

Внутри всё похолодело. Деревья злобно зашелестели ветвями и будто подобрались ближе. Жуткая чаща окружала, пугала, чтобы задурманить, сбить с пути и навсегда оставить в своих непроходимых дебрях.

Синдибум вскрикнул и бросился за Дырявой башней. Дыхание со скрипом вырывалось из лёгких, но он рвался изо всех сил. Спотыкался на оставленных механизмами бурунах, цеплялся за вырванные из земли корни, проваливался в разрыхленную кашу из песка и камней, но продвигался дальше. Гигантской телеги с огородом фермера почему-то не было, но догнать вроде бы неторопливую громадину, он все равно не мог. Арий прибавил ходу. От втягиваемого через открытый рот раскаленного воздуха, внутри горело, но он упрямо бежал всё быстрее. Шершавая стена начала приближаться. В самом её низу, у земли, проступила необычная руна, похожая на поднимающееся над горизонтом солнце. Он чуть не споткнулся, перепрыгнул через здоровенный валун и протянул руку. Как только ладонь прикоснулась к чудесному знаку, его скрутило от боли. Ноги заплелись, и он рухнул на землю, прижав руку к груди. Казалось её опалил сам дракон. Яростное пламя втянулось внутрь и распространялось к предплечью, заставляя кровь бурлить. Синдибум перекатывался с бока на бок и выл, не в силах вынести нечеловеческую муку. Колея за башней растворилась в сияние и портал затянул его обратно в зал с платформой. Он вертелся на полу и шипел от боли, но его личная руна уже сверкала пламенными переливами под пастью дракона.

Так он стал взрослым и переборол страх.

Арий заворочался на диване в кабинете отца, сон не шёл, а решимость, что и сейчас отступать нельзя, только крепла. К полуутру, так и не поспав, он решил идти на мировую. Стоило поторопиться, пока в голове снова не начали роиться злобные мысли. Самое главное, разбудить Хвыща, а то какая серенада без клыкастых жаб? А у него их целый выводок.

До блеска начистив зубы и соскребя колючую щетину, он выскользнул из дому. Перед Благой половиной шары на цепях горели как-то по-особенному. Внутренним, тёплым светом. С нежным сиянием, от которого в душе разгорался ответный отблеск. Хотелось обнять всю Дырявую башню со всеми чародеями и никогда больше не отпускать. Чтобы там не показывали линии судьбы, он не сдастся. Ведь Мара одна-единственная, и нигде, хоть в Передудле, хоть за бесконечным лесом за пределами долины, другой такой не найти.

Синдибум перемахнул через парапет и, цепляясь за выступы, полез по карнизу к выступающей стене малой башенки. Подмастерье зеленщика жил в самом низу флигеля, как он сам говорил, в сыром подвале, что ли.

Дотянувшись до окна, Арий надавил на раму и запрыгнул внутрь. Налетел на тумбочку и взвыл. Его вопль тут же подхватила разбуженная саламандра. Она подскакивала на хвосте, ревела и сверкала в темноте глазами.

– Исчезни, нечисть, – сквозь сон забормотал Хвыщ. – А то сожжём тебя праведным огнём, что ли.

– Это я, – ухватив его за плечо, затряс Синдибум.

Он еле увернулся от сгустка пламени, впечатавшегося в стену, и обернулся к саламандре.

– Совсем сдурела, гусеница чешуйчатая!

– Эй, тихо там! Комнату спалите, что ли! – наконец проснулся подмастерье зеленщика.

Он сел на кровати, поправив сбившийся ночной колпак, и почесал бок через пижаму с единорогами.