Чай всегда в четыре

– А потом вырастают. Лет в двадцать пять они спариваются. Самки выходят на берег и откладывают яйца – на том самом берегу, где сами вылупились, – и немедленно возвращаются в море, и в следующий раз выходят на берег только через два, а то и три года, когда снова готовы откладывать яйца. А самцы вообще никогда.

Папа сказал:

– Ты кое-что упустила, Надя. Когда они покидают Саргассово море, им десять лет, а когда спариваются и откладывают яйца – им двадцать пять. А что они делают пятнадцать лет между Азорами и спариванием?

До меня дошло, и я расхохоталась. Мы снова въехали в шквальный ветер с ливнем, и папа вёл машину так сосредоточенно, что я даже не была уверена, что он ждёт от меня ответа.

– Ну так что же? – спросил он.

– У них включается ещё один механизм.

Он отвёл взгляд от дороги на столько секунд, сколько требовалось, чтобы повторить:

– Ну так что же они делают?

– В эти годы – после того как они покидают свою вторую родину и до того как вернутся на родной пляж – они путешествуют туда-сюда. Год за годом, туда-сюда по Атлантике, летом – на север, зимой – на юг. Но ты и так это знал?

– Не то чтобы знал наверняка, но у меня было подозрение.

Я не сдержала улыбки:

– А насчёт меня у тебя было подозрение?

– Некоторое время, – сказал он и отвёл взгляд от дороги на столько секунд, сколько требовалось, чтобы улыбнуться мне в ответ. – Но сейчас – нет.

– А я, значит, буду делать то же самое, только наоборот. Зимой – на север, летом – на юг.

– Точно, – подтвердил он. – А в промежутках, может быть, будут моменты, когда тебя или меня нужно будет куда-нибудь подбросить.

– Да, – ответила я. – Будут моменты.

3

Первая учительская работа миссис Олински была в начальной школе, директриса которой требовала, чтобы шестиклассники выучивали наизусть не менее четырнадцати стихотворных строчек в месяц, а пятиклассники знали назубок таблицу умножения до двенадцатью двенадцать; а на Валентинов день разрешала обмениваться валентинками, только если имена на конвертах подписаны без ошибок и аккуратно. Никто не рисовал на стенах, никто не жевал жвачку, никто не бегал по коридорам и не толкался. Каждый месяц проводилась проверка шкафчиков, и никто не забывал смывать за собой в туалете.

Директрису звали Маргарет Дрейпер.

За два года до того, как Маргарет Дрейпер вышла на пенсию, школьная система в районе была реорганизована и шестиклассники оказались в средней школе вместо начальной. Раньше шестой класс был последним в начальной школе, а теперь стал первым в средней. Но это по-прежнему был класс, в котором дети получали достаточно знаний и навыков, чтобы потом ими пользоваться. Это по-прежнему был класс, в котором дети умели складывать, вычитать, умножать, делить и читать. Главное – читать, по-настоящему. Не просто разбирать слова, а вникать в смысл.

Миссис Маргарет Дрейпер, которая никогда не называла себя «педагогом» или «работником сферы образования», была очень хорошей учительницей и директрисой. Но с тех пор, как она начала свой трудовой путь в роли учительницы начальной школы, и до момента, когда она вышла на пенсию, будучи уже директрисой средней школы, прошли годы, и шестой класс изменился, а шестиклассники изменились ещё сильнее. Шестиклассники перестали спрашивать: «Что из этого следует?» и начали говорить: «Ну и что?» Она не жалела, что уходит на пенсию.

В первое лето после того, как Маргарет Дрейпер вышла на пенсию, Эва-Мари Олински прекратила преподавание. Это было то самое лето, когда она попала в автомобильную аварию. Много-много месяцев после аварии миссис Дрейпер поддерживала связь со своей молодой коллегой миссис Олински. Они обе теперь были вдовами и часто виделись.

Когда Маргарет переехала во Флориду, они продолжали поддерживать связь – в виде открыток на Рождество и переписки по поводу важных событий. Так что миссис Олински знала основные факты жизни Марджи. Знала, что она переехала в Сенчури-Виллидж, что она вышла за Иззи Даймондстейна, знала о её обходах, о её черепахах.

Знала миссис Олински и то, что Итан Поттер – внук Маргарет Дрейпер, хотя сама Марджи почти ничего о нём не рассказывала. Оказавшись классной руководительницей Итана Поттера, Эва-Мари не задала Марджи ни единого вопроса об Итане, а Итану – о Марджи. Она хотела сама открыть для себя Итана, поэтому внимательно его изучала. Может быть, внимательнее, чем остальных.

Итан был умён; Итан умел мыслить независимо; Итан по-прежнему задавался вопросом «Что из этого следует?» вместо «Ну и что?».

И когда миссис Олински решила, что Итан должен войти в её команду, она не сказала об этом Марджи, да и никому, если уж на то пошло.

* * *

Главный уполномоченный по вопросам образования штата Нью-Йорк с улыбкой зачитал следующий вопрос: