Бурный финиш

– Как тебе сказать… Ну, у вас в Италии есть и по сей день графы и графини.

– А ты что… граф?

– Вроде бы. Да, граф.

– Вроде бы да, – неуверенно отозвалась она, готовая рассмеяться шутке, подозревая, что я ее разыгрываю. – Я тебе не верю.

– Поведение Билли по отношению ко мне не удивило меня, потому что я знал: он ненавидит меня лютой ненавистью за мой титул.

– Тогда все становится на свои места. – Габриэлла ухитрилась одновременно и улыбнуться, и нахмуриться, отчего сделалась очаровательной. – Но если ты граф, то почему, скажи на милость, ты возишься с лошадьми?

– А ты сама попробуй мне это объяснить.

Она внимательно на меня посмотрела, потом обняла за шею и, прижавшись своей щекой к моей, прошептала:

– Тебе недостаточно иметь титул. Этого мало кому достаточно. Тебе надо… Надо доказать миру, что ты… – Она порылась в своем французском запасе слов и сказала: – Что ты… настоящий!

Я издал глубокий вздох, в котором смешались любовь и облегчение, и поцеловал ее туда, где над ухом свисала темная прядь.

– Моя жена будет графиней, – сказал я. – Как тебе это?

– Пожалуй, я могла бы это вынести.

– А меня? Меня ты могла бы вынести? Всю жизнь?

– Да. Я люблю тебя, – прошептала она мне в ухо. – Только, Генри…

– Да? Только – что?

– Оставайся и дальше настоящим, ты не перестанешь быть настоящим?

– Нет, – грустно сказал я.

Она отступила на шаг, мотая головой:

– Я сказала глупость. Даже если я так быстро усомнилась, это значит, что тебе постоянно приходится что-то доказывать остальным.

– Постоянно, – согласился я.

– И все же тебе не следует заходить так далеко.

Сердце у меня вдруг защемило.

– Тебе вовсе нет необходимости делать мне предложение.

У меня екнуло сердце.

– Далеко не всем делают предложение на заднем дворе пекарни у помойки, – пробормотала Габриэлла. Ее губы задрожали и растянулись в кривую улыбку, от которой у меня внутри все содрогнулось.

– Милая… – сказал я.

– Генри, – сказала она, – меня так и распирает от счастья.

Я поцеловал ее, и меня охватило, похоже, такое же чувство, что и Габриэллу. Прошло еще полминуты, и забвение кончилось. Я вспомнил о Саймоне.

– Что такое? – спросила Габриэлла, увидев, что я вдруг выпрямился.

– Время…

– А!

– И Саймон…

– Мне страшно за него, – прошептала Габриэлла.

– Мне тоже.

Она взяла листок у меня из рук и стала на него пристально смотреть.

– Мы делаем все, чтобы не сказать правды – что все это означает?

– Да, – тихо согласился я.

– Вот и скажи, пожалуйста, сам.

– Это была та весточка, которую он мог оставить. Причем единственным способом. – Я замолчал и пристально посмотрел в ее серьезные глаза. После секундной паузы я закончил: – Его больше нет в живых.

– Может, он попал в тюрьму, – растерянно сказала Габриэлла.

Но я покачал головой:

– Саймон уже третий, кто вот так исчез. Был некто Баллард, организовывавший транспортировку лошадей отсюда, потом Питерс – у него была как раз моя работа. Теперь они оба исчезли – Баллард пропал год назад. Они как в воду канули.

– Этот Билли… – медленно начала Габриэлла.

– Этот Билли, – продолжил я, – молод, жесток и носит под мышкой слева заряженный револьвер.

– Пожалуйста, не возвращайся с ними.

– Я в безопасности, пока буду помалкивать. – Я забрал у Габриэллы отчаянное послание Саймона, скрепил булавкой банкноту и записку, собрал былинки сена и положил все это в бумажник. – Я вернусь в Англию и там разберусь, к кому мне следует обратиться.

– В полицию, – сказала Габриэлла.

– Я не уверен. – Я вспомнил о югославской купюре и о словах Габриэллы, сказанных ею в первый наш вечер вместе: «Коммунисты начинаются в Триесте». У меня было чувство человека, ненароком оступившегося и угодившего в кротовую нору, где он обнаружил целую тайную сеть подземных ходов. Было маловероятно, что те, с кем меня свела судьба, были самыми заурядными мошенниками. Это были курьеры, агенты… и бог знает на кого они могли только работать. Удивительно, что я так близко соприкоснулся с людьми, о существовании которых только догадывался, но тем не менее и не надеялся увидеть воочию. Впрочем, соседи Питера и Хелен Крогер в Кранли-драйв, наверное, тоже были бы сильно удивлены.

– Билли, скорее всего, уже выгрузил то, что доставил в сетке, – сказал я, – хотя я, конечно, вернусь и…

– Нет, – горячо перебила меня Габриэлла. – Не ищи. Именно это, наверное, и сделал Саймон. Обнаружил деньги. А Билли увидел.