Букелларий

Смотреть, в общем-то, особо не на что. Через каждые три-пять километров слева или справа от дороги была деревенька домов на двадцать-тридцать, редко пятьдесят. Жили в них по большей части свободные крестьяне, которые платили налог королю и обязаны были выставлять по его призыву воинов в зависимости от величины земельных наделов. Обычно три-четыре двора снаряжали одного воина с полным вооружением и запасом еды на три месяца, то есть пять-семь человек с деревни. Примерно через каждые пятьдесят километров и немного в стороне от дороги находился монастырь. Эти богоугодные заведения сейчас самые крупные землевладельцы. Первый небольшой надел им жалует правитель, а потом начинают расширяться за счет полученного по завещанию от прихожан, желающих «купить» себе прощение грехов на том свете. Монастырям делить собственность между наследниками не надо, поэтому быстро богатеют. Их поля обрабатывают колоны — свободные крестьяне, оставшиеся без земли и арендующие ее. За это они обычно платят два денария в год, или часть деньгами, а остальное ремесленными изделиями, или выполняют какие-нибудь трудовые повинности. Большие светские поместья с рабами и полусвободными сервами здесь были редкостью, то есть феодализм в Аквитании тормозил в отличие от Нейстрии и Австарзии, где свободных крестьян было намного меньше. Не в силах платить налоги и выполнять военные повинности, мелкие собственники «дарили» свой манс (земельный надел) более крупным землевладельцам, после чего продолжали обрабатывать его, но превращались в колонов или даже сервов. К тому же, Карл Мартел придумал умное решение по обеспечению своей армии воинами. Он снимал с должностей священнослужителей, поддержавших его противников, и назначал на их места лояльных ему с условием, что отдадут часть принадлежащих церкви земель, которые давал тем, кто соглашался служить постоянно. Наделы были достаточно большими, чтобы воин мог сдавать его в аренду и на получаемые деньги снаряжаться и содержать свою семью. Перестал служить по любой причине или изменил присяге — остался без земли. Поэтому севернее Луары преобладали поместья, малые, средние, крупные.

Придумка простая и далеко не новая. Во многих странах в разные времена давали воинам земельные участки под обязанность выступать в поход по первому зову правителя. Казаки Российской империи — один из таких вариантов. Другое дело, что у остальных франкских правителей просто нечего раздавать, а напрягать отношения с церковью не решились. Поэтому Карл Мартелл создаст сильную армию, завоюет много территорий и войдет в учебники истории, а всех остальных его, так сказать, коллег будут знать только узкие специалисты по раннему средневековью.

Спереди раздаются радостные крики. Это авангард поднялся на вершину холма и увидел вдали Тулузу. Можно считать, что мы дома.

До похода я жил у богатого гончара по имени Хвита — бездетного пожилого мужчины, овдовевшего и женившегося во второй раз. Его жене Розамунде чуть за двадцать. Судя по унылому лицу, в постели с мужем ей было неинтересно. Наверное, поэтому Хвита ревновал ее ко всем и в первую очередь ко мне, причем не без основания. Пару раз я потискал Розамунду в темных углах, и ей это понравилось. После чего мы воспользовались отъездом мужа и его работников и рабов за глиной, которую добывали километрах в пятнадцати от города, и углубили наши отношения к взаимному удовольствию. Как ни странно, вид у Розамунды стал еще более унылым.

Кстати, посуду гончар изготавливал довольно простенькую. Использовал для улучшения водонепроницаемости и декорирования самый легкий и древний способ — молочение: после первого обжига изделие замачивают в молоке и потом обжигают повторно при более низкой температуре. В итоге горшки и миски получались темно-коричневого цвета и посредственного качества, с коротким сроком службы. О глазуровании, которое использовали еще древние египтяне и сейчас в Римской империи, гончар знать не хотел. Возможно, дело было в том, что покупателей более дорогой посуды было мало, и их потребности покрывали привозные изделия, которые по определению считались более качественными.

34

В Тулузу прибыл епископ реймский Милон, сестра которого Ротруда была женой Карла Мартелла. Не трудно было догадаться, что такую важную птицу прислали для того, чтобы уболтать Эда Большого освободить из плена Хильперика Второго. В Австразии умер Хлотарь Четвертый — еще одни король всех франков по версии Карла Мартелла, которому теперь требовался кто-нибудь из королевской династии Меровингов, чтобы править от его имени. К тому же, мажордом наделся заполучить и королевскую казну. В Тулузе это отлично понимали и выпендривались, как могли — два предыдущих посольства проводили ни с чем. Эд Большой не соглашался отдать пленника и казну всего лишь за признание его независимым правителем, хотел еще что-то, по разным слухам или половину казны, или какие-то области на правом берегу Луары.