Букелларий

Мой отряд расположился позади. Лангобарды рвались в передние шеренги, но я сказал им, что при конной атаке не важно, откуда начал скакать, главное, куда прискакал, и что мы пойдем правее остальных, чтобы ударить в тыл врагу, если получится, конечно. При этом все должны строго следовать за мной. Во время конной атаки грохот от стука сотен копыт и бряцанья оружия и доспехов такой, что воин, одетый в шлем и подшлемник, порой не слышит даже то, что кричит сосед, разве что высокий звук трубы прорывается до ушей. Поэтому визуальная информация — спина командира — становится важнее. Всю зиму я учил их, как воевать в конном строю, добивался боевого слаживания. Скоро узнаем, не зря ли старался?!

На самом деле меня интересовал вражеский лагерь. Высокие шатры разного цвета виднелись примерно в километре позади строя австразийцев, на следующем холме, более высоком, но распаханном, без зарослей, которые какая-никакая помощь при обороне. Наверняка в лагере есть, чем поживиться, а охранять остались больные и слишком хитрые, которые сопротивляться долго не будут. Не для того они уклонились от боя. Пока франки будут уничтожать друг друга, мы успеем собрать самое ценное.

Эд Большой в передней части правого крыла, но не в первой шеренге. Из-за высокого роста, как своего, так и коня, заметен издали. На нем новый шлем, изготовленный по образу моего, с опускающимся забралом и длинным подвижным назатыльником. Отличие только в том, что сверху присобачен султан из трех черных страусовых перьев. Кольчуга на правителе Аквитании из толстых колец и, учитывая его рост, довольно тяжелая. В добавок на груди и животе приварены в четыре ряда по три в каждом круглые бляшки с барельефами в виде медвежьих морд с открытой пастью. Такая же морда черного цвета изображена на темно-красном фоне овального щита. Видимо, медведь когда-то был тотемным знаком его племени. Как догадываюсь по тому, что Эд Большой постоянно вертится, посматривает в ту сторону, где позади центральной фаланги расположился со своим небольшим отрядом букеллариев король франков Хильперик Второй, затянувшееся ожидание нервирует его. В то же время он не вправе покинуть строй, съездить спросить, в чем дело, потому что в любой момент может прозвучать сигнал атаки, поэтому послал гонца.

Меня тоже нервирует ожидание. Я слажу с коня, благо стою с краю, отливаю на высокую желтую пшеничную стерню, пока не сильно общипанную и затоптанную. Сухая серо-черная земля жадно впитывает светло-желтую жидкость. В метре от меня начинаются кусты, еще не растерявшие листья, перед которыми вкопан в землю прямоугольный светло-коричневый столбик из ракушечника с выбитой в середине передней грани римской цифрой пять (V), видимо, межевой знак. Когда сажусь на Буцефала, замечаю, что возвращается всадник, которого Эд Большой посылал к Хельперику Второму с, наверное, вопросом, когда пойдем в атаку? Судя по тому, что посыльный не спешит, ответ везет невразумительный. Вскоре от впередистоящих доходит до нас известие, что пехота нейстрийцев отказывается идти в бой.

Оно, видимо, взбесило нашего сеньора, человека горячего, потому что привстал на стременах, благодаря чему оказался выше остальных почти на метр, повернул голову влево назад и проорал во всю мощь своих голосовых связок:

— Вперед! В атаку!

Его приказ сразу продублировал трубач, стоявший позади — выдул одиночный протяжный высокий звук. Сигналов у аквитанцев всего три: один продолжительный — в атаку, три коротких — отступаем и что-нибудь смешанное из четырех-пяти звуков — большой сбор. Явно последователи еще не родившегося Оккамы: не создают сущности без необходимости.

Я тоже оборачиваюсь и напоминаю воинам своего отряда:

— Следовать за мной, не отставать!

Привычная толчея на старте, потом построение растягивается и растекается в левую сторону. Лошадей переводят в галоп. Так им будет труднее остановиться, когда увидят препятствие на пути, и удар будет сильнее. На левом вражеском фланге только пехота, ощетинившаяся длинными толстыми пиками, специально изготовленными для отражения кавалерийской атаки. Остановить этим оружием разогнавшегося коня не смогут, но убьют его и смягчат удар. Королевская дружина врезается в пехотный строй и буквально сносит первые шеренги. Я слышу, как трещат ломающиеся древки, ржут от испуга и боли лошади, орут от страха люди…