Брокен-Харбор

— Бросьте! Даже если бы я вам верил, не я главная ваша проблема. Потому что вторым последствием ваших отпирательств будет то, что этот парень выйдет на свободу. Видит бог, я не ожидаю от вас заботы о правосудии и общественном благе, но мне казалось, что вам хотя бы хватит мозгов, чтобы переживать за собственную семью. Этот человек знает, что Джейден мог рассказать нам про ключ. Думаете, ему неизвестно, где Джейден живет? Если я сообщу ему, что кое-кто в любую минуту может дать показания против него, кого он, по-вашему, заподозрит в первую очередь?

— Ма-ам! — еле слышно протянул Джейден.

Он отполз на заднице к дивану и теперь смотрел на меня во все глаза. Я чувствовал, что Ричи тоже повернул голову в мою сторону, но ему хватило ума не встревать.

— Вам достаточно ясно? Может, объяснить словами попроще? Если ваша глупость буквально несовместима с жизнью — ничего не поделаешь, но в противном случае вы сейчас же расскажете все, что от нас скрывали.

Шинейд, раззявив рот, вжалась в диван. Джейден ухватился за край ее легинсов. При виде страха на их лицах я снова ощутил тот, вчерашний, адреналиновый кайф, круживший голову и разгонявший кровь, словно безымянный наркотик.

Обычно я со свидетелями так не разговариваю. Может, я не отличаюсь обходительными манерами, может, меня считают холодным и грубым, или как там еще меня называют, однако за всю карьеру я ни разу так не поступал. И не потому что не хотел. Не обманывайте себя — жестокость заложена в каждом из нас природой. Мы держим ее под замком, потому что боимся наказания или потому что верим, что таким образом можем изменить мир к лучшему. Никто не наказывает детектива за то, что он слегка припугнул свидетеля. Я знаю полно историй, когда парни вытворяли вещи похуже — и всегда без последствий.

— Выкладывайте, — приказал я.

— Мам.

— Все эта хрень… — Шинейд кивнула на аудионяню, лежавшую на кофейном столике.

— Что с ней?

— Иногда у них провода перепутываются… или как их там.

— Частоты, — поправил Джейден. Теперь, когда мать заговорила, он заметно приободрился. — Частоты, не провода.

— Заткнись. Это все из-за тебя и твоей долбаной десятки. (Джейден отодвинулся от нее и обиженно ссутулился.) Так вот, эти, как их, пересекаются. Иногда — не все время, но, может, пару раз в месяц — эта хреновина ловит не нашу няню, а ихнюю. И мы слышим, чё у них происходит. Это все не нарочно. Я не имею привычки подслушивать. — Шинейд состроила ханжескую мину, которая ей совершенно не шла. — Но мы волей-неволей слышали.

— Ясно. И что вы слышали?

— Говорю же, я не грею уши чужими разговорами. Я не обращала внимания, просто выключала приемник и снова включала, чтобы перезагрузить. Слышала только обрывки — типа, несколько секунд.

— Ты часами их слушала, — возразил Джейден. — Заставляла меня звук убавлять в игре, чтоб тебе было лучше слышно.

Судя по свирепому взгляду, которым одарила его мамаша, после нашего ухода Джейдена ждали крупные неприятности. И ради этого она готова была выпустить на свободу убийцу — только ради того, чтобы казаться, хотя бы себе самой, не жалкой, хитрой, пронырливой сукой, а хорошей, добропорядочной домохозяйкой. Я видел такое сотню раз, но мне все равно хотелось влепить ей затрещину, сбить с уродливого лица заношенную маску добродетели.

— Мне плевать, даже если вы целыми днями торчали под окном Спейнов со слуховым рожком. Я просто хочу знать, что вы слышали.

— На вашем месте любой стал бы подслушивать — такова уж человеческая натура, — буднично констатировал Ричи. — Поначалу у вас вообще не было выбора — надо же было разобраться, что творится с вашей аудионяней. — Его голос снова звучал легко и непринужденно, Ричи снова был в форме.

Шинейд рьяно закивала:

— Ага. Именно. В первый раз меня чуть удар не хватил — посреди ночи вдруг слышу какого-то ребенка: «Мамочка, мамочка, иди сюда». Прямо мне в ухо. Сначала я подумала, что это Джейден, но по голосу ребенок был совсем маленький, да и Джейден не называет меня мамочкой. А малыш тогда только родился. Я перепугалась до полусмерти.

— Она завопила, — вставил Джейден с ухмылкой. Похоже, он уже полностью оправился. — Подумала, что это призрак.

— Ну да, и чё? Тут муж проснулся и во всем разобрался. Но такое кого угодно бы напугало.

— Она собиралась вызвать экстрасенса. Или охотников за привидениями.

— Заткнись.

— Когда это было? — спросил я.

— Малышу сейчас десять месяцев, значит, в январе-феврале.

— А потом вы слышали это пару раз в месяц, то есть около двадцати раз. Что вы слышали?

Шинейд по-прежнему была разъярена так, что готова была огреть меня бутылкой, однако не могла упустить шанс посплетничать о зазнавшихся соседях.