Бродяги Севера

– Он дикий пес, моя Нипиза, – сказал он дочери. – Он полуволк, и когда природа позовет его, зов будет силен. Он будет убегать в лес. Иногда надолго. Но сажать его на цепь нельзя. Он будет возвращаться. Да, будет возвращаться! – И он потер руки в лунном свете так, что хрустнули костяшки.

Зов подкрался к Ба-Ри, будто вор, медленно и осторожно пробирающийся в запретные места. Поначалу Ба-Ри ничего не понял. Он только занервничал и забеспокоился – да так, что Нипиза не раз слышала, как он тревожно скулит во сне. Он чего-то ждал. Но чего? Пьеро это знал и только загадочно улыбался.

И вот пришла эта минута. Была ночь – великолепная ночь, залитая светом луны и звезд, под которым белела земля, покрытая тонкой изморозью, – когда они впервые услышали охотничий клич волков. Летом то и дело доносился до них голос волка-одиночки, но тут выла разом целая стая, и когда этот клич донесся с далеких просторов сквозь непроницаемую ночь – разбойничья песня, которую с глубокой древности приносил каждый «красный месяц», – Пьеро понял, что наконец-то настало время, которого ждал Ба-Ри.

Ба-Ри мгновенно это почуял. Все мышцы его напряглись, будто натянутые веревки, и он застыл в лунном свете, глядя туда, откуда доносился загадочный, будоражащий клич. Пьеро и Нипиза услышали, как он тихонько скулит, и Пьеро нагнулся, чтобы как следует разглядеть Ба-Ри в лунном свете, и увидел, что он весь дрожит.

– Это Ми-Ку! – шепнул он дочери.

И верно, то был зов крови, стремительно бежавшей по жилам Ба-Ри, и не просто зов его нынешних родичей, но и зов Казана и Серой Волчицы и бесчисленных поколений его предков. То был глас его племени. Об этом и шепнул Пьеро Нипизе – и был прав. В золотой ночи Ива ждала и ждала – ведь это ее ставки были выше всех, это ей предстояло или выиграть, или проиграть. Она не произнесла ни звука, даже не отвечала на шепот Пьеро, а лишь смотрела затаив дыхание вслед Ба-Ри, который медленно, шаг за шагом, исчезал в тени деревьев. Через несколько минут он скрылся из виду. И тогда Нипиза выпрямилась, запрокинула голову, и глаза у нее засверкали, соперничая со звездами.

– Ба-Ри! – позвала она. – Ба-Ри! Ба-Ри! Ба-Ри!

Должно быть, он не убежал далеко, поскольку Нипиза не успела раз-другой медленно вздохнуть, замерев в ожидании, как он снова вернулся и встал рядом с ней. Да, он вернулся, прямой как стрела, и заскулил, глядя ей в лицо. Нипиза положила руки ему на голову.

– Ты прав, mon père, – произнесла она. – Он убежит к волкам, но потом вернется. Он не покинет меня надолго. – Одна ее рука покоилась на голове Ба-Ри, а другой она показала в черную бездну лесной чащи. – Беги к ним, Ба-Ри! – шепнула она. – Только возвращайся. Обязательно. Чеамао!

Она ушла в дом следом за Пьеро, и дверь за ними закрылась, и Ба-Ри остался один. Настала долгая тишина. В ней он различал невнятные ночные звуки – звон цепей, на которых сидели собаки, беспокойное подрагивание их тел, шорох пары крыльев, дыхание самой ночи. Для него ночь была полна жизни при всей ее тишине. И он снова нырнул в нее – а на опушке еще раз остановился и вслушался. Ветер переменился и принес с собой протяжный клич волчьей стаи, от которого Ба-Ри не находил себе места. Далеко на западе одинокий волк обратил нос к небесам и ответил на призыв своего клана, а потом вой донесся и с востока, так далеко от хижины, что был похож на эхо, замиравшее на просторах ночи.

У Ба-Ри перехватило горло, он сипло вдохнул. Запрокинул голову. Прямо над ним сиял красный месяц, манил его в большой мир с его тревожащими загадками. Вой набирал силу в горле Ба-Ри и становился все громче, громче – и вот уже его ответ взмыл к звездам. Пьеро и Нипиза в хижине слышали его. Пьеро развел руками:

– Убежал.

– Oui, убежал, mon père, – отвечала Нипиза, вглядываясь во тьму за окном.

Глава XVIII

Лесная мгла уже не пугала Ба-Ри, как в прежние дни. Той ночью его охотничий клич долетел до звезд и до луны, и он впервые в этом кличе заявил, что и ночь, и дальняя даль ему нипочем, предостерег весь мир о своем появлении и о том, что он идет на зов Братства. В этом кличе и в ответном вое Ба-Ри ощутил новую силу – окончательную победу природы, которая донесла до него, что ему не нужно больше бояться ни лесов, ни их обитателей, поскольку это они боятся его. Здесь, вдали от участка вокруг хижины, где он во всем покорялся Нипизе, было все, чего так жаждала волчья сторона его натуры: дружба с такими же, как он, манящие приключения, красная сладкая кровь добычи – и надежда найти подругу. На самом деле именно она, эта надежда, и была главной тайной, которая влекла его в леса, только осознавал он ее хуже всего.

Он побежал прямиком во тьму на северо-запад, пригибаясь под кустами, свесив хвост и навострив уши, – и был неотличим от волка, спешащего по ночной тропе. Стая свернула к северу и двигалась быстрее Ба-Ри, так что через полчаса он ее уже не слышал. Зато зов одинокого волка на западе стал ближе, и Ба-Ри трижды отвечал на него.