Бои местного значения

Наступление не имело успеха. В полку все ходили хмурые. Уже вторую неделю полк вел бои по вызволению своею батальона из окружения. Того самого батальона, который в ходе наступления вклинился дальше всех в немецкую оборону. Перед полком была поставлена задача: во что бы то ни стало вывести окруженных из ловушки. Связь с ними поддерживалась только по радио. Остатки батальона, прижатые к болоту, заняли оборону в воронках на ровном заснеженном поле, поросшем невысокими кустарниками и редкими деревьями. Поле это было не раз перепахано нашими и вражескими снарядами вдоль и поперек, и казалось, что там не осталось живого места. Но окруженный батальон продолжал сражаться. У него на исходе были боеприпасы и продовольствие, вот-вот, казалось, прекратится связь, на морозе замерзнут раненые. Не так уж далеко от наших окопов раздавались выстрелы из воронок и рвались гранаты — в каких-нибудь сотнях метров, но батальон не мог вырваться из окружения, а нам не удавалось проделать хотя бы узкий коридор, по которому можно было вывести его остатки. Наши штурмовые группы каждый раз натыкались на шквальный фланговый огонь немецких пулеметов и откатывались назад, неся потери. Полковые батареи и батальонные минометчики с большими предосторожностями вела огонь по подавлению огневых точек немцев. К этому их вынуждала близость наших и вражеских позиций. Мины и снаряды все же залетали в расположение окруженного батальона, точные координаты обороны которого никто не знал. (К концу недели она сузилась до нескольких воронок.)

Командованием полка каждый день ставилась задача перед штурмовой группой — прорваться к окруженным.

Наконец было решено воспользоваться непогодой, без всякой артиллерийской подготовки, ночью, подтянуться как можно ближе к немецким окопам и внезапным броском прорваться к окруженным.

В день операции закружила с утра метель. Видимость была плохая.

— Хорошая погодка! — уверял всех начальник штаба. — Как по заказу. Будем молить аллаха, чтобы она продержалась до утра. Формируй группу. К вечеру чтобы было человек двадцать пять.

Это задание для меня было не ново. В последние дни, все еще как офицер связи, я только и занимался формированием и вооружением штурмовых групп. От последней группы осталось тринадцать человек из двадцати. Трое были убиты, остальные ранены. Надо найти десять-двенадцать человек. Где же их взять? Дивизии и полку не давали ни одного человека для пополнения в связи с предстоящим отводом в тыл. В полку оставался всего один батальон, в котором насчитывалось около семидесяти активных штыков, сведенных в две роты. Оттуда никого не возьмешь. Полк держал растянутую оборону, рассчитанную на полный состав.

— Товарищ подполковник, откуда прикажете взять людей?

Полковник задумался. Он тоже не знал, где найти людей для пополнения штурмовой группы. Тылы полка, откуда каждый раз брали по нескольку человек, были уже основательно подчищены.

— Иди к Серегину и вместе с ним собирайте сапожников, портных, музыкантов, шоферов, поваров, — сказал начальник штаба. — Из стрелковых рот не брать.

— Портной всего один остался на весь полк, сапожников — два.

— Знаю. Значит, уже трое.

Я отправился к помощнику начальника штаба капитану Серегину, который ведал вопросами личного состава и передал ему приказание начальника штаба.

— Да? — удивился Серегин. — Где же их найти? Может, ты знаешь?

— Я ничего не знаю. Мне нужны люди.

— Сколько?

— Двенадцать человек — самое малое!

— Половину если найдем, то хорошо.

— Для такой операции двенадцать мало. Нужно по крайней мере тридцать. Иначе мы не выведем ни одного человека. Через два-три дня будет поздно.

На этом наш разговор с Серегиным прервался. В землянку прибежал связной и передал мне, чтобы я срочно явился к начальнику штаба.

Там я увидел незнакомого мне сержанта, на которого страшно было смотреть. Он зарос черной с проседью бородой, воспаленные припухшие веки закрывали наполовину красные глаза, руки были черные, как у шахтера, только что покинувшего забой. Шинель изодрана и подпалена в нескольких местах. В руках у него была кружка с кипятком. Он обхватил ее так, словно боялся, что у него ее отнимут.

— Сержант Безрученко, — сказал начальник штаба. — Из батальона Кулакова. Ему удалось как кроту проползти в снегу через болото. Рация в батальоне больше не работает. Командир полка приказал сегодня вывести оставшихся в живых. Сегодня ночью, — уточнил подполковник.

— Сколько их там осталось? — не удержался я.

— Шестеро. Я — седьмой, — ответил простуженным голосом сержант.

— Нашли людей? — спросил подполковник.

— Пока нет.

— Долго. Зови сюда Серегина, — сказал начальник штаба своему связному.

Серегин сразу же пришел и покосился на меня недобрыми глазами, полагая, что я пожаловался на него.

— Нашел людей?

— Пять человек.

— Мало, надо пятнадцать.

— Трудно.

— Знаю, — раздраженно сказал подполковник. — Через полчаса жду список. Сразу же собирайте и вооружайте. Начинай со своего писаря Коломийцева, портного Косена и других. Шинели и мундиры будем шить потом, перед парадом.

— Есть!