Богиня по ошибке

А я поняла, что мне очень нужно… так сказать, сходить по нужде. Зов природы… м-да.

– Эпи, мне нужно прогуляться в кустики.

Она покосилась на меня и снова принялась пастись на трех ногах.

– Я скоро вернусь!

Вскарабкавшись повыше на склон, я принялась высматривать приличный по размерам куст и какое-нибудь растение с широкими, мягкими листьями. Ненавижу турпоходы! Сойдя с тропы и забредя в густую листву, я начала пробовать разные листья, испытывая их на жесткость и прочность. Ни дать ни взять чокнутая дамочка из рекламы туалетной бумаги.

И вдруг – о, радость! – я наткнулась на кусочек рая. Виноград! Крупный, темный, спелый виноград! Быстро покончив с туалетом (не забыть потом вымыть руки!), я, истекая слюной, бросилась к лозе и набила рот восхитительными ягодами. Ням-ням!

Нарвав столько гроздьев, сколько смогла унести, я поспешила к тому месту, где оставила Эпи.

– Эпи, смотри, что я нашла!

Моя находка оставила ее равнодушной; зато она не дрожала. Судя по всему, боль утихла. Равнодушно оглядев мои запасы, Эпи снова принялась щипать траву. Я сложила свой запас ягод у попоны, спустилась к реке за сброшенными сапогами и вымыла руки. Наконец мой разбитый, расплющенный зад опустился на траву. Положив голову на седло, я принялась лакомиться естественным афродизиаком. Про то, что виноград – природный афродизиак, мне сообщила Мишель. Кто-кто, а она в таких вещах разбирается!

Виноград оказался восхитительным, и не только потому, что я умирала с голоду. В самом деле приятно, когда у тебя полный живот. Я не заметила никаких побочных эффектов оттого, что поужинала одним афродизиаком. По крайней мере, пока. Зато заметила, какими ужасно тяжелыми вдруг сделались мои веки.

С трудом оторвав от земли мой усталый и избитый зад – мне казалось, будто я проскакала верхом до самой канадской границы, – я с трудом подтащилась к сонной кобыле.

– Давай-ка посмотрим на твою лягушку!

Эпи терпеливо позволила себя осмотреть; я внимательно разглядывала ее переднее правое копыто. Хуже не стало; да и на ощупь лягушка была уже не такая горячая. Обрадовавшись, я похлопала Эпи по шее, а потом обняла и прижалась к ней.

– Как говорил Джон Уэйн в роли Рустера Когберна, «станем лагерем здесь». Правда, помнится, в фильме он еще свалился с седла, но я этого делать не стану – уж прости.

Эпи и глазом не моргнула, услышав очередную попытку сострить. По-моему, она постепенно начинала привыкать ко мне.

– Давай немножко вздремнем. Разбуди меня, если обнаружишь, что мы опаздываем в школу.

Я с трудом доковыляла до седла и осторожно привела свою пятую точку в соприкосновение с землей. Каменистая земля и лошадиная попона даже отдаленно не напоминали кровать, но я была благодарна и за это. Правда, не настолько, чтобы пересмотреть свое отношение к походным условиям жизни, но все же благодарна. Закрыв глаза, я мысленно приказала своему внутреннему будильнику прозвенеть «через некоторое время».

Глава 7

В первый раз я проснулась в сумерках. Видимо, мне в лицо светило заходящее солнце. Дул приятный прохладный ветерок; он нес с собой свежий аромат реки. Я потянулась, повернулась, извлекла из-под левой ягодицы особенно острый камешек. И досадливо вздохнула. Мне надо пописать! Встать на ноги удалось с трудом. Они затекли и сделались ватными, а сон так и не отлипал от меня, как надоедливый малыш.

Невдалеке от моей импровизированной постели устроилась Эпи. Она спала по-лошадиному, то есть стоя – я всегда завидовала такой способности. Однажды я тоже попробовала спать стоя. Дело было во время одного длинного трансатлантического перелета, когда у меня то и дело сводило судорогой ноги. Я прислонилась к аварийному выходу и попыталась заснуть, но у меня ничего не получилось. Всякий раз, как я пыталась расслабиться, у меня почему-то начиналось обильное слюнотечение – ужасно неприятно! Эпи устроилась, по-моему, вполне удобно. Она по-прежнему стояла, подняв правую переднюю ногу, но уже не дрожала. Я решила, что не стоит то и дело с озабоченным видом осматривать ее копыто. Когда она проснется, надо попробовать снова свести ее к реке. Пусть еще подержит ногу в холодной воде. Правда, я так устала, что вряд ли сумею цитировать стихи и распевать грустные баллады.

Мне хотелось только одного: пописать и еще поспать.

В следующий раз пробуждение оказалось внезапным и неприятным. Я замахала руками, стараясь отыскать кнопку будильника. Несмотря на то что кругом было темно, я была уверена, что проспала школу. Такое чувство, наверное, знакомо всем. Вы просыпаетесь, как от толчка, и вдруг с ужасом понимаете, что проспали. Первую минуту я никак не могла сообразить, где я. Остатков разума хватило, чтобы понять, что я не лежу, уютно свернувшись под теплым пуховым одеялом в моей кровати мореного дуба. Сев, я несколько раз зажмурилась и открыла глаза, стараясь, чтобы они поскорее привыкли к кромешной тьме.

Журчание воды по камням полностью вернуло меня к действительности.

– Эпи!