Богатыри не мы. Устареллы

– Пожалуй, мне следует сообщить вам свое имя. – Блондин подмигнул принцессе вторым военно-морским глазом. – Я – дон Хуан-Хосе-Хорхе-Хесус-Хильберто-Хоакин-Хавьер Проходимес, и что-то подсказывает мне, что я так просто от вас не отделаюсь.

Глава пятая, повествующая о том, как принц Яго-Стэлло-Бэлло-Пелло-Отелло-Вэлло-Донатэлло-Ромуальдо обвинил принцессу Перпетую в легкомыслии, и о том, как Разбойничий Лес перестал быть таковым

Подозрительный незнакомец, хотя какой он, к Мефистофелю, незнакомец, если он представился?! Короче, подозрительный дон Проходимес скрылся в кустах вместе с гнедым нерыцарским конем, окольцованным через ухо козлодоем Йориком и коварным моргенштерном. Одновременно, но в другом направлении, тронулась в путь и диаспора мини-эльфов. Говорят, их исход с Поляны Незабудок увидел во сне некий иномировой художник, по праву признанный великим. Художник даже написал по этому поводу прославившую его в веках картину.

Увы, будучи так называемым критическим реалистом, мастер творчески переосмыслил сцену транспортировки мини-эльфийского рояля. Сохранив общую композицию и показав напряжение, с которым дивные создания тащат на себе любимый музыкальный инструмент, иномировой гений их увеличил, обескрылил, обородил, одел в лохмотья, вывел за пределы видимости сам рояль и перенес место действие из темного леса на берег реки, отчего создается ложное впечатление, что обескрыленные эльфы тянут на себе корабль. Тем не менее картина удалась, но вернемся на Поляну Незабудок.

Принцесса Перпетуя, как и положено истинной пурийской принцессе, и не собиралась думать о нахальном блондине, тем паче тот исчез, растаял, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты. Хотя опять-таки разве можно назвать нижнеморалийского авантюриста в черном кружевном белье гением ЧИСТОЙ красоты, каким бы красивым он ни был?! Дон Проходимес, если уж на то пошло, был гением нечистой, подозрительной красоты, и именно на это обстоятельство указал Перпетуе ее жених, какового мы далее будем именовать не Яго-Стэлло, но Яготелло.

– Ваше Высочество, – принц с трудом сдерживал благородное негодование и праведный гнев, – ваше поведение вызывает, мягко говоря, недоумение. Я, рискуя жизнью и здоровьем, являюсь вас спасать и что я вижу?! Вместо того чтоб стойко противостоять гнусным намерениям разбойника и душегуба, будучи привязанной к вековому дубу, вы в расшнурованном, – Яготелло набрал в грудь воздуха, – подчеркиваю, в расшнурованном верхнем платье беседуете с крайне подозрительным типом. Конечно, я не допускаю мысли о том, что пурийская принцесса позволит себе нечто непозволительное, но могут пойти слухи! Слухи, моя леди! А на репутации супруги принца из дома Моралесов не должно быть ни единого пятнышка. Вы же…

Перпетуе стало обидно. Она исполнила свой долг, не испугавшись ни борщевиков, ни комаров, ни дурных примет, ни даже сломанного мостика, потеряла подруг и пажей, сломала каблук, и вот… Ее Высочество готова была убить гадкого блондина, который гнусным образом сбежал, оставив ее на милость ревнивого жениха. А ей теперь выговаривают за дона Проходимеса, можно подумать, она его сюда звала! И вообще…

Что «вообще», принцесса не знала, но в носу у нее защипало, ей ужасно захотелось заплакать, а Яготелло все перечислял ее прегрешения.

– …явившись на Поляну Незабудок с непозволительно малочисленным эскортом и допустив превращение оного в жаб, – возмущался суженый, – вы поставили в неловкое положение не только себя, но и лорда разбойника…

Разбойник грустно кивнул, подтверждая правдивость слов принца.

– Я, конечно, далек от мысли о том, что это было сделано нарочно, – бубнил верхнеморалиец, – дабы остаться наедине с подозрительным молодым человеком, чья внешняя привлекательность, без сомнения, является обратной стороной его внутренней порочности. Истинная красота есть красота духовная, богатый внутренний мир и высокие моральные принципы, а не бесстыжие зеленые глаза и золотые локоны, которые простительно иметь лишь эльфам, коим сей господин, вне всякого сомнения, не является.

Тут Яготелло был прав, глаза у подозрительного блондина были хоть и бесстыжими, но не зелеными, а скорее аквамариновыми. Кроме того, ни один эльф не стал бы разъезжать по дорогам на гнедой ОСЕДЛАННОЙ лошади, употреблять галльскую чачу и жарить мясо (принцесса с тоской взглянула на такие аппетитные и такие недоступные петушьи ножки). И уж тем более представитель дивного народа воздержался б от гнусных выпадов в адрес народных танцев и песен и парного молока и не стал бы произносить столь некуртуазное слово, как «недомерок».