Богач, бедняк

Томас закрыл глаза, чтобы доктору было легче работать. Оранжевое пятно от йода над бровью делало его похожим на одноглазого клоуна. Он уже успел принять душ, волосы у него потемнели от воды и гладко лежали на голове, как у борца на старинной гравюре. Рядом стояли несколько мужчин – Рудольф узнал их: они окружали Томаса в его углу на ринге. Какая-то молодая женщина в плотно облегающем крутые бедра платье тихонько вздыхала каждый раз, как врач вонзал иголку в кожу. У нее были поразительно черные волосы, на красивых ногах – черные нейлоновые чулки. Выщипанные высокие брови – две тонкие, словно нарисованные карандашом ниточки – придавали лицу удивленное выражение куклы. В комнате висел застоявшийся запах пота, массажной мази, сигарного дыма и мочи – дверь из раздевалки в уборную была открыта. На грязном полу валялось окровавленное полотенце вместе с пропотевшими фиолетовыми трусами, носками и туфлями, которые были на Томасе во время боя.

«Что я здесь делаю? – думала Гретхен. – Как я сюда попала?»

– Ну вот и все, – сказал врач, отступая назад, и, склонив голову набок, полюбовался своей работой. Он наложил на рану тампон и закрепил его пластырем. – Через десять дней снова можешь драться.

– Спасибо, док, – сказал Томас и открыл глаза. Он увидел Рудольфа и Гретхен. – Господи Иисусе! – И криво усмехнулся: – А вам какого черта здесь надо?

– Сегодня днем мне позвонил какой-то Эл и сообщил, что поставил за тебя на сегодняшний вечер пятьсот долларов при ставках семь к пяти, – сказал Рудольф.

– Молодец старина Эл, – буркнул Томас и с беспокойством взглянул на крутобедрую брюнетку, точно хотел скрыть от нее это известие.

– Поздравляю с победой, – сказал Рудольф, шагнул вперед и протянул руку.

Секунду Томас колебался, затем улыбнулся и тоже протянул брату свою покрасневшую, опухшую руку.

– Я рада за тебя, Том, – сказала Гретхен. Она не могла заставить себя произнести «поздравляю».

– Угу. Спасибо, – с веселым удивлением глядя на нее, откликнулся Томас. – Давайте-ка я вас всех познакомлю. Это мой брат Рудольф и моя сестра Гретхен. А это моя жена Тереза, мой менеджер Шульц, тренер Пэдди, ну и все остальные. – Он небрежно махнул в сторону остальных мужчин.

– Очень приятно познакомиться, – сказала Тереза. В ее голосе звучала настороженность, как и днем, когда она отвечала Рудольфу по телефону.

– А я и не знал, что у тебя есть родственники, – удивился Шульц. Он тоже держался настороженно, словно иметь родственников опасно или преследуется законом.

– До сегодняшнего дня я и сам не был в этом уверен, – сказал Томас. – Как говорится, наши пути разошлись. Эй, Шульц, видно, в кассе на меня очередь, раз даже мой брат и сестра пришли на меня посмотреть.

– После сегодняшнего боя я могу обеспечить тебе Гарден. Ты хорошо выиграл. – Шульц был маленький, с выступавшим под зеленым свитером животиком. – Ну что ж, вероятно, у вас есть о чем поговорить, обменяться новостями. Пошли, ребята. Я загляну к тебе завтра, Томми, посмотреть, как обстоит дело с глазом. – Шульц надел пиджак, с трудом застегнул пуговицу на выпиравшем животе. – Ты сегодня отлично работал, Томми, – сказал он напоследок, выходя за дверь вместе с врачом и остальными.

– Итак, милая семейка вновь воссоединилась, – улыбнулся Томас. – Полагаю, такое великое событие надо отпраздновать, как по-твоему, Тереза?

– Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть брат и сестра, – визгливым обиженным голосом ответила Тереза.

– Я просто как-то забыл о них за эти несколько лет, – сказал Томас и спрыгнул с массажного стола. – А теперь, если дамы выйдут, я оденусь.

Женщины вышли в коридор. Гретхен была рада уйти из душной, смрадной комнаты. Тереза, раздраженно подергивая плечами, стала надевать шубку из пушистой рыжей лисы.

– Если дамы выйдут, – передразнила она. – Можно подумать, я никогда не видела его голым. – Она с явной враждебностью оглядела строгое черное платье Гретхен, ее туфли на низком каблуке и простое спортивное пальто с поясом. Она, вероятно, сочла туалет Гретхен вызовом собственному стилю – своим крашеным волосам, обтягивающему платью, слишком чувственным бедрам. – Я и не знала, что Томми вышел из такой благородной семьи, – ехидно заметила она.

– Мы не такие уж и благородные, можете не волноваться, – ответила Гретхен.

– Вы никогда прежде не утруждали себя и не видели, как он сражается, верно? – агрессивно заметила Тереза.

– Я до сегодняшнего дня не знала, что он стал боксером, – сказала Гретхен. – Не возражаете, если я сяду? А то я очень устала. – И направилась к единственному стулу в надежде прекратить этот разговор.

Тереза раздраженно повела плечами под рыжей лисой, потом начала нервно расхаживать по коридору. Ее высокие каблуки-шпильки нетерпеливо цокали по бетонному полу.

А в раздевалке Томас медленно одевался, застенчиво отвернулся от Рудольфа, когда надевал трусы, и то и дело вытирал лицо полотенцем. Время от времени он с улыбкой поглядывал на брата и, удивленно качая головой, повторял:

– Черт побери.

– Как ты себя чувствуешь, Томми? – спросил Рудольф.