«Бог» Докинза. От «Эгоистичного гена» к «Богу как иллюзии»

11 сентября 2001 года в ходе скоординированных действий исламистских террористов-смертников в США были захвачены четыре пассажирских авиалайнера. Это событие, ныне известное как «9/11», изменило отношение западного светского либерализма к религии. Если раньше религия считалась неким загадочным пережитком прошлого, теперь в ней стали видеть опасное явление, поощряющее фанатизм, насилие и нетерпимость[502].

Докинзу было суждено сыграть центральную роль в этом сдвиге общественных настроений в западных либеральных кругах. 11 сентября подтвердило его давнишние убеждения: религия опасна из-за своей иррациональности. Когда ей не удается победить в споре, в качестве аргумента она использует террор. Спустя четыре дня после терактов 11 сентября Докинз заявил, что «наполнить мир религией или религиями авраамического толка – это все равно что усыпать улицы заряженными ружьями. Не удивляйтесь, если кто-то использует их по назначению»[503]. Через пять лет окончательный ответ Докинза на события 11 сентября вышел в форме книги «Бог как иллюзия».

Культурный фон и этой работы в частности, и «нового атеизма» в целом довольно сложен. Отчасти книга представляет собой раздраженную защиту базовых предпосылок атеизма посреди мира, увлекшегося, по мнению Докинза, постмодернистским иррационализмом[504]. Неожиданный ренессанс религии стал одним из спутников этого явления. Директор «Общества скептиков», издатель журнала «Скептик» гуманист Майкл Шермер в конце XX века заметил, что в истории США никогда не было такого количества верующих как в абсолютном, так и в относительном выражении[505].

Возрождение религии в большинстве стран мира (за исключением Западной Европы) требовало ответной реакции, которая бы основывалась на двух ключевых ценностях Просвещения – разуме и науке. Из всех работ, имеющих отношение к «новому атеизму», «Бог как иллюзия», безусловно, наиболее интересная и продуманная. Она примечательна тем, что в битве против религии берет на вооружение основополагающие методы и допущения науки (в особенности биологии)[506].

Культурные истоки подхода Докинза в «Боге как иллюзия» разнообразны и включают упрощенную механистическую ньютоновскую метафизику и снисходительную веру в то, что все культуры, выходящие за рамки ограниченного просвещенческого видения реальности, являются отсталыми и иррациональными. При этом заметное уже в ранних работах Докинза несколько наивное отношение к принципу доказательности трансформировалось в «рационалистический просвещенческий фундаментализм»[507], не признающий пределов разума и не видящий потенциальной опасности от злоупотребления им в целях принуждения.

Книга пронизана индивидуалистическим волюнтаризмом, характерным для позднекапиталистического общества потребления. Выраженная Иммануилом Кантом идея о суверенной личности, свободно выбирающей свою судьбу, витает на страницах книги. Религия рассматривается Докинзом как нечто навязанное (и, следовательно, угнетающее и порочное), а атеизм – как свободный выбор (и, следовательно, как нечто освобождающее и благое). Что странно, этот подход не учитывает те случаи, когда атеизм навязывался государством «сверху», например, как это происходило большую часть истории СССР[508]. Что более важно, склонность Докинза преуменьшать роль «группового отбора» приводит его к игнорированию социальных функций религии, вместо чего он сосредотачивается на персональном влиянии веры на людей. Надо ли говорить, что характер этого влияния подается тенденциозно и в отрицательном ключе, без привлечения какой-либо профильной литературы. Раздосадованный карикатурным изображением религии в книге Докинза, литературовед Терри Иглтон превосходно резюмировал псевдонаучный догматизм «Бога как иллюзии»: «Невозмутимая научная беспристрастность Докинза такова, что более чем на четырехстах страницах своей книги он не может заставить себя признать хотя бы одно преимущество, которое дает человечеству религия: эта точка зрения столь же невероятна априори, сколь и ложна эмпирически»[509].

Наиболее важной для нас темой, затронутой в «Боге как иллюзии», является эпистемологическое превосходство естественных наук, убежденность в котором сквозит даже в отрывочных замечаниях Докинза[510][511]. Этой темы Докинз касался и ранее в книге «Расплетая радугу» – триумфальном манифесте независимой науки, стоящей на страже базовых ценностей Просвещения. В этой связи два направления мысли Докинза имеют особое значение: