«Блудный сын» и другие пьесы

З о ф и я (до сих пор молча наблюдавшая за всеми, бросается к дяде и обнимает его, словно желая защитить). Оставьте дядю в покое! Чего вам надо? Я не позволю, чтобы вы его мучили! Вы понятия не имеете, какой это человек! Он самый лучший человек на свете. Я это знаю и…

М и р а (обрывает ее). И завтра у нас торжество, и так далее… Знаем! Ну а мне сейчас все же хочется получить ответ!

О т е ц. Ты его получишь, магистр всех магистров! Да, правда, я не подставлял свою спину вместо какого-то оборванца, о котором и понятия-то не имел, если оставить в стороне цыганскую привычку ссылаться на родственные связи; правда и то, что я не бросал заработанные мною деньги в суму транжиры, потому как доподлинно знал: через месяц он снова запустит свою липкую руку в мой кошелек.

Удары грома слышнее.

(Речь Отца становится патетической, в словах звучит высокомерие.) И вообще, жизнь моя была слишком хрупка и дорога мне, чтобы я мог обременять себя чужими судьбами! Мне слишком тяжело достались собственные дети; мне всегда казалось, что я тонкая скорлупка, сосуд, хранящий великую идею… (Воздевает глаза кверху.)

Зофия не выпускает его из объятий.

В е т р и н (близко подходя к Мире). И построили этот миленький домик?

О т е ц. Да!

В е т р и н. Несмотря на все происходящее?..

О т е ц. Несмотря на все, что мне мешало!

В е т р и н. Своя рубашка ближе… так, что ли?

О т е ц. Именно так!

М и р а (ехидно смеется). Ох, папочка! Ох, наш папочка!

Гром.

О т е ц. Будет гроза. Раньше перед грозой били в набат. (Ветрину.) Зонтик вам пригодится, приятель.

В е т р и н. Вы же понимаете, что я никуда не уйду. Отныне здесь будет мой дом.

Издалека слышен набат. Отец громко смеется.

З о ф и я (испуганно глядя на Ветрина). Я боюсь! Чем больше я смотрю на него, тем больше боюсь, у него такие странные глаза, необъяснимо жутко делается, они будто впиваются в тебя и не отпускают… (Ветрину.) Что это вам пришло в голову?! Вы ведь не свихнулись, и я почти уверена, что вы хороший человек… большинство людей — хорошие… Вы не знаете нашей семьи: мы живем тихо, сами для себя, привыкли друг к другу, но нам хорошо только втроем! Дядя заслужил покой! Я говорю несколько бестолково… Я не понимаю, как вы можете напрашиваться к нам в дом, не понимаю, как вы можете быть таким, впрочем, пожалуйста, в любую минуту хлынет дождь… Вы не на машине приехали?

В е т р и н (подходит к Зофии и пристально смотрит на нее). Ты еще совсем девочка, хотя на лице у тебя уже появились морщинки… здесь… и здесь… Ты не хочешь вырасти?

М и р а. Не хочет!

Ветрин кончиками пальцев проводит по лицу Зофии.

О т е ц (отталкивает Ветрина). Отойди, Зофи, не то он тебя испачкает!

М и р а. Наша семья на удивленье стерильна!

В е т р и н. Какую вы мне выделите комнату?

О т е ц. Я спрашиваю, сошел ли этот человек с ума или он просто неслыханно дерзок, если воображает, что будет принят нами и даже поселится у нас? И то, и другое! Да у него мозги набекрень! Вспомни, что я тебе говорил, Мира: нефтью затянуты моря и реки, испарение воды уменьшилось.

В е т р и н. Вы мне дадите комнату Милана.

После того как Ветрин произносит имя Милана, наступает глубокая тишина, во время паузы слышны раскаты грома.

М и р а. Вы с ним знакомы?

В е т р и н. Знакомы. Вы примете меня во имя него и вместо него.

О т е ц. Ну, это провокация! Фокус-покус какой-то!

М и р а. Говоришь, хорошо знакомы?

В е т р и н. Именно так! Мы вместе бродяжничали, он попался, а я нет!

З о ф и я. Милан свое отсидел!

В е т р и н. Я знаю, девочка! Четыре дня назад его досрочно выпустили. Теперь он разгуливает по городу, а я приехал на его машине. И знаете, почему он мне уступил машину? Не знаете? А потому, милейшие, что он мне во всем угождает и вообще, как это говорится, у меня на побегушках.

З о ф и я (взбешена). Этот человек лжет!

М и р а. Как это он у тебя на побегушках?

В е т р и н. Очень просто: я знаю о нем такое, что, обмолвись я, он тотчас окажется там, откуда вышел. В тюрьме, кузина. И на долгое время. На очень долгое время. (Говорит в духе церковной проповеди.) А это окончательно разбило бы отцовское сердце, и без того израненное блудным сыном, который не следовал его наставлениям, а избрал постыдный путь греха. Двоюродный брат…

М и р а. И вы, двое бродяг, нашли друг друга на пути греха.

В е т р и н. С той лишь разницей, что один был более ушлый. (Обращаясь к Отцу.) Не так ли, дядя, вы мне верите? Вы-то знаете, что я не блефую?!