Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

А что имелось в аптечке у обычного врача в 1918 году? А все то же, что и в XIX веке, ведь в фармации все еще продолжалась эра «травяных отваров, настоек, экстрактов и прочих средств недоказанной эффективности»[188]. Клиническая фармакология пребывала в зачаточном состоянии, и хотя некоторые лекарства уже были испытаны на животных и на людях, множество лекарств подобных испытаний не проходили, а использовались просто по старинке. Испытания на людях, даже если и проводились, то на недостаточно больших выборках и без контрольных групп. О тщательно спланированных и весьма дорогостоящих клинических испытаниях лекарственных препаратов, о которых мы читаем сегодня, при которых врачи назначают, а пациенты принимают испытываемое лекарство или плацебо «вслепую», тогда никто даже и не слышал. Законы об обеспечении чистоты и подлинности лекарств только начали появляться, да и то далеко не во всех странах, даже из числа развитых. Никто не имел реального представления ни о биохимических реакциях взаимодействия активных компонентов с живыми тканями, ни о факторах, способных превратить лекарство в яд, и даже о выявленных учеными побочных эффектах практикующие медики, как правило, не информировались, да и в программу их обучения подобные тонкости не включались.

Одним из первых флаконов, к которому привычно тянулись руки врачей того времени, была баночка с заветным «аспирином» (ацетилсалициловой кислотой), считавшимся чуть ли не панацеей от высокой температуры, ломоты в теле и головной боли. И прописывали они его порою в таких лошадиных дозах, что в 2009 году калифорнийский врач Карен Старко выдвинул не лишенную клинических оснований гипотезу, что значительная доля смертей в результате «испанки» в реальности стала следствием передозировки аспирина. В сверхвысоких дозах ацетилсалициловая кислота нередко вызывает отек легких, о чем врачи в 1918 году понятия не имели – и регулярно прописывали пациентам дозы аспирина, вдвое превышающие максимально допустимую, по современным представлениям о пределах безопасности этого лекарства. Впрочем, гипотеза отравления аспирином остается небесспорной в силу отсутствия доказательств. К тому же другие ученые быстро указали на то, что аспирин был общедоступен далеко не во всех странах – большинству индусов, к примеру, взять его было неоткуда, – следовательно, возможно, злоупотребление аспирином и усугубило ситуацию в США и других богатых странах, но маловероятно, что этот фактор оказал статистически значимое влияние на показатели смертности в глобальном масштабе[189].

Не исключено, впрочем, и то, что многие болеющие «испанкой» и без всяких врачебных предписаний злоупотребляли аспирином в надежде снять симптомы и зарабатывали несовместимый с жизнью отек легких вследствие передозировки. Могли идти в ход и собирать урожай жертв и другие лекарства. Хинин, например, считался проверенным средством от малярии и других «желчных лихорадок болотного происхождения»[190]. Никаких свидетельств о том, что он помогает от гриппа, не было, однако и хинин прописывали в огромных дозах. «К симптомам болезни теперь добавлялись еще и вызванные этой панацеей: звон в ушах, головокружение, глухота, кровавая моча и рвота», – писал Педру Нава по поводу творившегося в Бразилии. Кстати, часто наблюдавшееся именно там нарушение зрительного восприятия цветов могло являться и побочным эффектом передозировки хинина, усугублявшего возникавшее у жертв гриппа сюрреалистическое ощущение попадания в обесцвеченный, бледный мир.

Популярны были и всякие тонизирующе-обезболивающие препараты с мышьяком, и камфорное масло как средство от одышки. Для стимулирования кровообращения использовались наперстянка и стрихнин, в качестве слабительных – касторовое масло и соль Эпсома[191], а для «внутренней дезинфекции» – спиртовой раствор йода и иные йодо– и спиртосодержащие средства. Когда ничто из этого не срабатывало, доктора впадали в еще большую архаику. Обратив внимание на то, что некоторым больным становится лучше после носового кровотечения, менструации или даже выкидыша, вспомнили о старом добром кровопускании. Врачи традиционной гиппократовско-галеновской школы считали, что оно способствует очистке организма от нечистот, выводимых вместе с «гнилой» кровью, и в 1918 году о нем снова вспомнили, обратив внимание на то, что у гриппозных пациентов кровь идет носом или еще откуда необычайно вязкая и темная. Практика эта, однако, всколыхнула неслабую волну скептицизма. «Хотя это средство еще никому не облегчило страданий и никого не излечило, но оно хотя бы действует успокоительно на больного и его семью», – делился своими наблюдениями один испанский врач[192].