Битвы далёкого севера

Поэтому адмирал Джеймс Стирлинг, командующий эскадрой в китайских морях, получил приказ – потопить все русские суда в Тихом океане и сровнять с землёй дерзкий город Петропавловск-на-Камчатке. Такое же указание пришло и адмиралу Брюсу, командующему тихоокеанской эскадрой. Британцы решили организовать нападение весной. А пока зима, пусть варвары мёрзнут в своих избушках на краю земли. Скоро их спалят дотла, а русские дикари узнают, что значит противиться цивилизованному народу.

– Давайте спляшем кадриль! – предложил кто-то.

– А где? – заозирался народ. Сегодня высшее общество Петропавловска-на-Камчатке выехало полюбоваться Тихим океаном. Его серые могучие волны одна за другой набегали на скалистые берега и с шуршанием сползали вниз. На сорока собачьих упряжках приехали несколько десятков дам, офицеров и чиновников. Все весёлые, задорные, в толстых меховых кухлянках. Захотелось потанцевать, но в сугробе неудобно, а на берегу сырые камни, да и скользко.

– Эй вы! – закричала Юлия Егоровна. – Идите сюда. Здесь есть наш, камчатский паркет.

Толпа хлынула с берега туда, где махала рукой жена губернатора. И правда, возле неё небольшое озерцо, покрытое льдом. А на нём как удобно танцевать! И то, что инструментов музыкальных нет, не беда. Мичман Фесун принялся громко напевать песенку, её тут же подхватили и понеслись по льду танцоры.

Всю зиму развлекались жители Петропавловска как умели и могли. То бал устроят у Завойко. А музыканты с трубой да скрипкой одну мелодию и знают – «Чижик-пыжик, где ты был?». Но всё равно весело. То пьесу поставят. Большим успехом пользовался «Ревизор».

Раз, вернувшись со службы, Василий Степанович позвал жену в залу. Дети уже угомонились и легли спать.

– Юля, у меня в этом году выходит срок службы в Сибири, пятнадцать лет мы здесь живём, – губернатор зажёг две свечи и поставил их на стол. – Надо детям образование давать. А на Камчатке это трудно сделать. Не было бы войны, уехали летом в Россию, а сейчас неясно, когда это случится. Но детей надо отправлять.

– Ты хочешь, чтобы я одна уехала? – у Юлии Егоровны на глазах выступили слёзы. – Как же буду одна с десятью ребятишками? Да ведь ещё весной мне рожать.

– Я хочу только счастья и благоденствия для всей нашей семьи, и ничего более, – муж встал, подошёл сзади, обнял её за плечи и поцеловал в шею. – Юля, надо думать, как нам быть. Если бы не война, уехали бы отсюда, отдали детей учиться. А пока надо что-то придумывать.

Ночью Юлия Егоровна долго не спала, всё размышляла. Оставить мужа одного, это ужасно! Но тогда придётся жертвовать интересами детей. Что делать, что делать?

Зимняя почта привезла награды и чины всем участникам обороны, и секретный приказ губернатору. Василий Степанович был уже не генерал, а контр-адмирал, кавалер двух орденов. Но мундир с орлами на эполетах пришлось убрать в сундук до лучших времён.

Приказ императора гласил: эвакуировать войско и всё вооружение на Амур, батареи срыть, увезти всех чиновников. Причина тому была одна – британцы решили отомстить за прошлогоднее поражение и собирали огромные для этого силы.

В начале апреля корабли «Аврора», «Оливуца», «Двина», «Иртыш», «Байкал» и бот №1 приняли на борт гарнизон, снятые с батарей орудия, семьи служащих и по каналу в бухте, прорубленному во льду, ушли. Мало кто знал, куда он направились. Эвакуация проходила в большом секрете.

Между тем, совсем рядом с Петропавловском крейсировали два британских парохода. Их послал адмирал Брюс для разведки и захвата одиночных русских судов. Но британцы, вдали от начальства, не слишком заботились о службе. Они предпочитали обшаривать острова и побережье и скупать по дешёвке пушнину у аборигенов.

Так и вышло, что эскадра Завойко прошла совсем рядом с пароходами в ночное время и не была никем обнаружена. Потом мимо горе-разведчиков проскочила шхуна «Хеда» с адмиралом Путятиным на борту. Зайдя в Авачинскую бухту, и узнав, что Завойко уже ушёл, «Хеда» также отправилась на Амур.

Юлия Егоровна осталась. Она была на сносях, и муж не решился взять её с собой. Только через месяц она с детьми погрузилась на парусник, и семейство двинулось вслед за отцом.

Баюкая на руках новорожденную Анечку, Юлия Егоровна вдруг увидела дым над входом в бухту. Раздались выстрелы сигнальной пушки. Стоявший рядом Жора, которого на этот раз отец оставил с матерью, тяжело вздохнул: «Неприятель».

На весельных катерах уже спешили к паруснику поручик Губарев и есаул Мартынов. Быстро перегрузив всех к себе, они вернулись в город. А парусник спрятали в одной из малых бухточек.

– Из захваченных здесь пушек в Англии отольют памятник нашей отваге, – адмирал Брюс захохотал. – А город мы сожжём.

– В самом деле здесь невозможно жить, – согласился адмирал Стирлинг. – Одни льды и холода. Впрочем, русские так и живут. Они, говорят, даже дома из льдин строят.

Оба адмирала пребывали в отличном настроении. Капитаны пароходов, стороживших у берегов Камчатки, доложили, что никто не показывался в море. Значит, русские сидят в своей бухте и лопают мороженую рыбу.