Безмолвный дом

Поместье Дианы находилось в нескольких милях от Бата, в приятной лесистой долине, через которую скользил спокойный и медленный ручей. По обоим берегам раскинулись широкие плодородные поля — бывшие высушенные болота. Справа поля упирались в густой лес, протянувшийся до самого горного хребта. Где-то там, в глубине, скрывалось само поместье — странное здание викторианской архитектуры, построенное лет двести тому назад.

На фоне зеленых деревьев теплые стены из красного кирпича и скошенные крыши из синеватого сланца казались приятным глазу цветовым пятном. Перед зданием протянулась терраса, у подножия которой цвели поля, белые от снега зимой, черные, с бороздами, весной и золотые от зерна в горячие летние дни. В целом прекрасное и мирное место, где мужчина мог наслаждаться приятной жизнью в сельской тишине, мог отдохнуть от быстротечной жизни и сердечной усталости.

Вот туда к концу лета на суд своей возлюбленной при самых благоприятных обстоятельствах и прибыл Люциан, оставив позади суматоху Лондона. Диана устроилась в доме, доставшемся ей по наследству вместе с престарелой гувернанткой. Без этого опекунства она не смогла бы пригласить к себе молодого адвоката. Мисс Присцилла Барбар была спокойной седой дамой, которая преподавала Диане, когда та была еще ребенком. Потом она уезжала, но теперь, когда американка покинула усадьбу, вернулась, чтобы провести оставшиеся дни вместе со своей дорогой воспитанницей.

Присцилла Барбар и в самом деле поразила воображение Люциана. Она с удовольствием наблюдала за красивой молодой парой — молодыми людьми, которые, как казалось, так подходят друг другу. Обязанности госпожи Барбар в доме были номинальны, и если она не возилась с какими-нибудь пустяками в саду, то вязала в углу, размышляя о чем-то своем, а если не вязала, то спокойно дремала, вопреки этикету, в соответствии с которым госпожа Барбар непременно должна была присутствовать при беседах молодых людей.

Что касается Люциана и ее очаровательной хозяйки… молодые люди обнаружили, что имеют очень много общего во вкусах. Они наслаждались обществом друг друга, стараясь оставаться вместе как можно дольше, так что едва ли их можно было видеть по отдельности. Несмотря на молодость, Диана имела острый взгляд женщины и отлично видела, что Люциан влюблен в нее, но старалась делать вид, что не замечает проявлений чувств молодого человека, кроме того, давала ему авансы, говорящие о том, что и она влюблена в него.

Но даже после того как Люциан провел в поместье две недели, находясь ежедневно в обществе Дианы, он не сказал ни слова о любви. Дело в том, что любуясь красотой девушки и наблюдая за землями, постройками и лошадьми, которые получила она в наследство, он задумывался, не было ли с его стороны слишком смело просить, чтобы она разделила его жизнь? Ведь сам-то Люциан имел доход всего триста фунтов в год — шесть фунтов в неделю — и профессию, в которой он пока не преуспел. Так что он мог предложить очень немногое в обмен на красоту, богатство и положение Дианы Врэйн. Бедный возлюбленный побелел от бесплодной тоски. Его настроение испортилось настолько, что однажды госпожа Присцилла отвела его в сторону, чтобы поинтересоваться о его здоровье.

— Если вы и в самом деле заболели, господин Дензил, то у меня есть разные средства, чтобы помочь. То, что в народе называется лекарствами старухи, — начала она. — Расскажите, что с вами не так, и я, быть может, помогу вам.

— Большое спасибо, госпожа Барбар, но я не болен… Просто… мне не везет, — вздохнул Люциан.

— Почему вы решили, что вам не везет, господин Дензил? — строго спросила старая дама. — Говорить так — сердить провидение.

— Я предпочел бы быть больным телесно, а не смущенным духовно, — пояснил Дензил, краснея. На самом деле он был много моложе, чем выглядел, и почти не имел опыта в делах любовных.

— А, вы смущены духовно? — поинтересовалась госпожа Присцилла, подмигнув ему.

— Увы! Так оно и есть. Разве вы сможете вылечить меня от этого?

— Нет, чтобы излечить вас от этого недуга, придется передать вас Диане.

— Госпожа Присцилла! — И Люциан покраснел еще сильнее, если такое, конечно, было возможно.

— Ах, господин Дензил, — рассмеялась гувернантка. — Я старая дама, но вы, наверное, вообразили, что я еще и слепая. Я вижу, что вы любите Диану.

— Больше всего на свете! — воскликнул юноша.

— Конечно. Это обычный романтический ответ. Но почему же вы не признались в своих чувствах Диане?

— Она может не послушать меня, — пробормотал влюбленный, по-прежнему переполненный печалью.

— Может быть, — задумчиво протянула старуха. — Хотя, с другой стороны, могла бы и выслушать. Кроме того, господин Дензил, мир со времен моей молодости сильно изменился… но у джентльмена всегда есть шанс, если он хочет поговорить с дамой.

— Но, госпожа Присцилла, я беден!

— Что из того?

— А Диана богата…

— Разве я сама этого не знаю?

— В этом и причина моего молчания.