Беспокойные

– Отличное. И фотка тоже классная.

Дэниэл сидел с Тэдом и Роландом на прямоугольнике заляпанного оранжевого ковра и слушал только что сделанные треки. У Тэда была звукозаписывающая студия в подвале трехэтажного дома в Риджвуде, где он жил с десятью соседями. Дэниэл читал аннотацию, которую написал для кассеты Роланд, и увидел фразу: «Автор всех песен – Роланд Фуэнтес».

– Послушайте, – Тэд перемотал. – Вот это мне нравится.

Роланд кивнул.

– Такой глючный звук.

Стена – пятнашки из фанеры – скрывалась под афишами выступлений саунд-художников и виджеев, рекламой ремонта велосипедов, пикета против джентрификации[6] в ближайшем парке. Высокие шкафы были забиты микрофонами и усилками, барабанами всех размеров, целыми ящиками б/у инструментов – мятой трубой, серебряной губной гармошкой, пластмассовой флейтой. Рядом с пианино был четырехдорожечный TASCAM и монитор «Эппл» со скринсейвером, на котором саламандры превращались в обезьян. Пока они записывали, на диване рядом с пианино дремал барабанщик, прилетевший из Берлина, периодически просыпаясь, чтобы выйти покурить. «Все нормально, – ответил он, когда Дэниэл заметил, что звукозаписывающая студия не лучшее место для сна. – У меня джетлаг».

Дэниэл отложил аннотацию. Рядом с клубком проводов стояли картонные коробки, полные кассет других групп «МелОнхолия Рекордс». Позже, когда единственным свидетельством его участия будет демка Psychic Hearts, кассеты («Автор всех песен – Роланд Фуэнтес») уберут в очередную коробку.

– Я бы хотел еще более полный, многослойный звук, – говорил Роланд. – Может, даже барабанщик, еще один гитарист.

– Отличная тема, – сказал Тэд. – Чтобы потяжелее, больше гитарной гармонии.

Роланд повернулся к Дэниэлу.

– А ты как думаешь?

Дэниэл ковырял мозоль на указательном пальце. Уставился на афиши и представил, как его мать с выражением на лице «это что за хрень» смотрит на исполнителя экспериментального нойза, манипулирующего звуками на ноутбуке. С чего он вообще ее вспомнил?

– Круто, – ему было трудно выдавить из себя энтузиазм под стать Роланду и Тэду. Их друзья читали книжки о джентрификации и продовольственной независимости и рассуждали о важности «работы с общественностью» и «безопасных пространствах», но все они были студентами или стажерами без зарплаты и жили на кредитки от родителей, и никто не вырос в городе. Соседка Тэда, Софи, которая ходила с бирюзовыми дредами и готовила еду из ингредиентов, собранных по помойкам, спросила Дэниэла, знаком ли он с социалистическими продовольственными моделями, раз он родом из Китая, и он ответил, что родился на Манхэттене. Тэд говорил: «Круто, что ты бросил учебу и забил на родительские нотации про науку. Это просто развод – в смысле, вузы, профессорство и всё такое». Чувствуя себя неуютно из-за того, что кто-то ругает его родителей, Дэниэл спросил: «Как ты понял, что они профессора?» «Мне Роланд сказал», – ответил Тэд. Роланд говорил Дэниэлу, что Тэд финансировал «МелОнхолию» на деньги, которые каждый месяц присылали родители. «Я слышал, твой отец – управляющий хедж-фонда[7]», – сказал Дэниэл. «Ага, – ответил Тэд, – он вообще мудак». Дэниэл завидовал людям, которые могли принимать свое происхождение за должное, которые могли сознательно решить, что они ненавидят своих родителей.

Постучался другой сосед, кричал, что на кухне взорвался кухонный комбайн. Они готовили песто для кулинарного подкаста Софи, и у какого-то парня там теперь вся рука в кровище. Тэд знает, где аптечка?

Тед встал, отряхивая джинсы.

– Сейчас вернусь.

– Что думаешь про треки? – спросил Роланд у Дэниэла.

Дэниэл укусил мозоль и оторвал кусочек отмершей кожи.

– Вроде ничего. – Он снова посмотрел на афиши. В старшей школе он накурился в амбаре Коди Кэмпбелла и ему показалось, что он увидел летучих мышей, и психовал, пока Коди не сказал, что под потолком не мыши, а тени от садовых инструментов. «Споку-уха», – говорил Коди. Смешно, нелепо – то, что он внезапно вспомнил про амбары, мышей и Коди Кэмпбелла в этом подвале в Квинсе.

– Эй, а помнишь Коди Кэмпбелла?

– Что, того жирного урода?

Дэниэл пожевал кожу.

– Не знаю, потяну ли я.

– Конечно потянешь. Прошлые концерты прошли идеально. Первый – это просто сбой.

– Я не про концерты.