Бесконечный плей-лист Ника и Норы

Туфли на каблуках с открытым носком, розовые, как Розовая Пантера. Я поднимаю взгляд, и то, что я вижу, кажется мне смешным. Потому что, готов поклясться, это же Трис стоит надо мной с сочувствующим видом. Как будто я попал в телесериал, в котором умершая мать то и дело появляется, чтобы поговорить с персонажами. Это невозможно, но происходит как раз тогда, когда ты ее больше всего ожидаешь.

– Трис, – произношу я, потому что не знаю, что еще сказать.

Она качает головой, смахивает пыль с тротуара и садится рядом со мной.

– Где Нора? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

– Наверное, уже проехала три четверти тоннеля Линкольна.

– Она никогда этого не признает, – отвечает Трис, доставая сигарету, а потом передает мне зажигалку, чтобы я помог ей прикурить. – Никогда. Ткни ее в это носом, и она просто откажется признавать, что ты ее вообще во что-то тыкаешь. Как в тот раз. Мы все собирались искупаться. Ничего такого. У всех есть бассейны. Все мы знаем, как это. Но я могу с абсолютной уверенностью сказать, что Нора никогда не станет этим заниматься. Этот парень, который ей нравился, – боже правый, я думаю, это был Энди Биггс, – ну, он должен был прийти. И она не захотела лицезреть его в таком виде. Но стала ли она возражать? Нет. Устроила скандал? Нет. Она пошла с нами, некоторое время изображала диджея, а когда настала пора раздеваться и лезть в воду, она исчезла. Прошла пешком три чертовых километра до своего дома, не сказав ни слова. На следующий день она даже не стала делать вид, что ей стало плохо или еще что-то такое. Даже не пыталась объясниться.

Сейчас Трис сказала мне больше слов, чем за предыдущие четыре недели – даже нет, дольше чем за четыре недели. Потому что под конец слова начали иссякать. За исключением тех, что прозвучали под конец ночи.

Не знаю, смогу ли я до нее дотронуться. Я имею в виду, преодолеть эти пять-десять сантиметров и позволить своей ладони упасть на ее руку. Снова ощутить, каково это. Проверить, похоже ли это на прошлое или на какое-то другое время.

– Не делай этого, – говорит она. – Даже не думай сходить по мне с ума, Ник. Потому что если ты будешь так себя вести, я смоюсь отсюда быстрей, чем Нора. Усвоил?

Я киваю. Стараюсь не смотреть на ее кожу.

– Хорошо, – Трис выпускает дым. – Я не хочу говорить о нас.

«А ты никогда и не говорила», – думаю я.

Когда кто-то тебя бросает, красота этого человека – в которой ты раньше находил такое удовлетворение – внезапно начинает казаться незаслуженной. И именно это я сейчас чувствую по отношению к Трис. Она даже ухитрилась так устроиться в свете фонаря, чтобы тени подчеркивали ее достоинства. Я смотрю на это с укором.

Несколько мгновений мы молчим. Она затягивается сигаретой. Она словно вышла из художественного фильма, а я – из ситкома. Молчание как будто вообще ее не волнует, а вот меня пугает до смерти. Так что я делаю то, что всегда обещал себе не делать и по поводу чего всегда нарушал обещание. Я затыкаю пробоину словами «Я по тебе скучал». Даже мне самому они кажутся пустыми. Будто я говорю их не тому человеку.

– Только не начинай, – говорит Трис, мягче, чем я ожидал. – Это ничего не докажет, кроме того, что я ничего такого не чувствую. – Сделав еще одну затяжку, она поворачивается в сторону клуба и прислушивается. – Они сегодня звучат реально круто, а? Я думала, успех их испортит, но, может, я ошибалась. Мне стоило бы переспать с Оуэном О., пока у меня была такая возможность. Тогда у меня был бы шанс оказаться хоть в чем-то лучше той старлетки из подросткового фильма, которая первой доберется до него. Теперь мне остается надеяться, что они хотя бы не назовут свою дочь в честь какого-нибудь чертова фрукта.

– Эйприл, – произношу я.

– Что?

– Эйприл. Ты говорила, что хочешь назвать нашу дочь Эйприл.

Трис с любопытством смотрит на меня.

– Правда? Не пойму, то, что ты об этом помнишь, больше умиляет меня или пугает.

Я нахожу в себе достаточно смелости, чтобы спросить:

– А разве «умиляет» и «пугает» – это для тебя не одно и то же?

Она слабо улыбается моей догадке и кивает.

– Возможно. Прости.

– Прости?

– Ага. Прости.

Она затягивается снова, сигарета разгорается; Трис смотрит мимо меня, на панков, которые удаляются от нас по улице.

– Трис, я…

– Она тебе нравится?

– Что?

– Нора. Она тебе нравится?

– Разве может нравиться кто-то, кто постоянно повергает тебя в смущение и растерянность?

– Блин, конечно же!

– Я постоянно повергал тебя в смущение и растерянность?

Это просто вопрос, но на этот раз Трис действительно выглядит раздраженной и тычет в мою сторону сигаретой, так что пепел падает на мою рубашку.

– Заткнись, ладно? – говорит она. – Хватит уже. ХВАТИТ, Да, ты постоянно повергал меня в смущение. Потому что ты не только умеешь не отпускать, но даже не понимаешь, что того, во что ты вцепился, вообще не существует. Думаешь, я сделала тебе больно? Что ж, я могла бы сделать тебе больнее.

– Как? – вынужден спросить я.