Берегини

Даже той страшной ночью, когда судьба вершилась на острове Хьяр, им с Гуннарссоном вместе посчастливилось выжить…

В небе, скрытом за кожаным пологом, громко крича, летали чайки. Слышались чьи-то шаги, скрипели скамьи под гребцами, за бортом шумно плескала морская вода. Снекка шла быстро, и Долгождана пыталась угадать – далеко ли позади остался остров Хьяр, видно ли его на горизонте? Пожалуй, уже нет. Или только самую малость…

Судьба ее свивалась в кольцо. Снова она пленница, которую везет неизвестно куда лодья северян. Только теперь рядом нет ни Асбьерна, ни Лодина, ни Халльдора… зато много тех, кто осмелился предать своего вождя и нарушить данную когда-то клятву. В этот раз Долгождана боялась даже думать о том, что ее ждет. И не только ее. Рядом, точно так же связанная по рукам и ногам, в беспамятстве лежала подруженька Йорунн. Лицо бледное, кровь запеклась над верхней губой… очнется ли? И не пошевелиться, и не закричать – в горле пересохло. Асбьерн, суженый мой, да за что же нам все это?

Долгождана попыталась размять затекшие пальцы рук. Потом, превозмогая боль от врезающихся в тело веревок, потянулась к подруге, подтолкнула ее плечом. Йорунн пошевелилась, слабо вздохнула и вскоре медленно открыла глаза. Недоуменно огляделась, не понимая, что происходит с ней и что творится вокруг. Глаза ее вдруг широко распахнулись, словно от испуга. Вспомнила…

…Едва она задремала, в дверь тихо постучали. Пришел воин, посланный Ормульвом хёвдингом, и сказал, что Асгрейв… да, кажется, Асгрейв споткнулся на сходнях, когда заносил весла и не то вывихнул ногу, не то сломал… Она быстро оделась, побежала на берег. Там было пусто и тихо, но на снекке промелькнула чья-то тень, послышались голоса. Воин помог ей подняться на палубу… и тут что-то тяжелое ударило ее в висок, и духота навалилась, и все вокруг залила непроглядная чернота… Она не успела тогда испугаться, только подумала: неужто это и есть смерть?...

– Зачем они…, – еле слышно прошептала Йорунн и бессильно запрокинула голову, стараясь не давать воли слезам. Сердце не ошибалось, когда твердило, что Ормульв – дурной человек. Видно, не простил он ей ни царапину на щеке, ни тот неудавшийся поцелуй, ни заступничество Эйвинда – страшно представить, сколько можно припомнить больших и малых обид!

Но Долгождана-то чем перед ним провинилась? Тем, что подругой верной была… или невестой Асбьерна стала?

Ормульв хёвдинг откинул полог палатки и молча оглядел прижавшихся друг к другу пленниц. Потом склонился проверить, не ослабли ли веревки, и сказал:

– Не вздумайте подать голос, ведьмины отродья. Иначе отправитесь прислуживать великанше Ран в ее подводные чертоги.

– Лучше выйди на палубу и посмотри, не показался ли уже спешащий вдогонку драккар, – дерзко ответила ему Йорунн. Ормульв взял ее за плечо, стиснул пальцами до синяков и усмехнулся:

– Вряд ли так далеко уплывет корабль со сломанным рулем.

Молодая ведунья попыталась высвободиться. Ворот ее рубахи распахнулся, блеснул зеленоватый камень, подарок датского хёвдинга. Гуннарссон сжал его в кулаке, грубо сорвал цепочку и оттолкнул девушку, потянувшуюся за своим оберегом.

– Зачем мы тебе понадобились в Вийдфиорде? – дрожа не то от страха, не то от ярости, спросила Долгождана. Ормульв даже не взглянул на нее. Поднялся и равнодушно бросил:

– Мы плывем не в Рикхейм, а на Мьолль.

С этими словами хёвдинг вышел прочь. Девушки молча переглянулись. На Мьолль? Но туда плыть нельзя, там же…

– Олав Стервятник, – пробормотала Йорунн и беззвучно всхлипнула. Матушка Великая, помоги, защити!

– Я не знаю точно, что задумал Ормульв, – проговорила она, немного погодя, – но доля, что нам с тобой уготована, хуже смерти.

– Ты же ведунья, Любомирушка, – Долгождана наклонилась к подруге. – Сделай что-нибудь! Вся надежда, как в баснях, на небывалое чудо…

А у Йорунн все плыло перед глазами, и горечь во рту такая была, словно полынной настойки выпила. Кровь стучала в висках: злодей, предатель, змей ядовитый! И вдруг из горячечного омута всплыли в памяти слова троллей:

«Бойся ядовитого змея!».

Стало быть, вот о ком духи ее упреждали! Недаром же слово «орм» на языке северян означало «змея»… Что-то еще крутилось в голове, пыталось выбраться наружу из глубины памяти… она так и не сумела понять, что. Девушка задумалась. Увидеть бы, что на палубе творится, знак бы подать тем, кто еще верен конунгу – ведь не может такого быть, чтобы все на снекке предали своего вождя! Йорунн закрыла глаза, постаралась прогнать лишние мысли, протянула к небу невидимые руки.

Мать Великая, услышь меня! Не оставь дочерей своих в беде, вразуми, путь укажи! Помоги мне, Матушка родимая!

Свою двенадцатую зиму Ормульв Гуннарссон помнил очень хорошо, потому что этой холодной и ветренной зимой умерла его мать.