Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая

А Великая Река Апет несла свои волны, объединяя зримое и незримое. И только ей под силу было донести слова, невысказанные, ненаписанные.

Радость празднества омывала болезненную пульсирующую пустоту в груди, дразнила надеждами. И вкус сладковатого красного пива отдавал горечью, огнём и металлом.

* * *

С наслаждением Тэра осторожно вошла в прохладные ласковые воды, искрящиеся отражённым светом звёзд. Великая Река обновлялась и приносила обновление всем детям Таур-Дуат, унося прочь боль и печаль.

Далеко в Тамере гремели празднества, и над Апет разносились песни и смех, но Тэра привыкла к уединению. Её небольшая община часто выбиралась в Кассар на празднование Разлива, но жрице нравилось праздновать не в толпе, а среди своих.

Ах, где же все они теперь? С какими мыслями встречают восход Звезды Богини?..

Этот Разлив был необычным для Тэры. Никогда прежде она не ощущала такого сильного родства с энергиями поднимающихся паводковых вод. Золотой рассвет, вернувший её на Берег Живых, оживал в её крови, обновляя движение, и от благодарности перехватывало дыхание. И не только в себе – вокруг она отчётливо чувствовала эту нарастающую мощь жизни, готовую разлиться и напитать Обе Земли. Необъяснимо, неописуемо.

Невольно жрица задалась вопросом: если она чувствовала это родство так сильно – то что же испытывали сами Эмхет? И Хэфер…

Не думать о возлюбленном, особенно сегодня, было невозможно. Она представляла его сияющим, сильным, возглавляющим ритуалы, пока Владыка и царица совершали божественное таинство у истоков Апет. Как, должно быть, радовался Хэфер, вернувшись к родным, вернувшись на своё место! Ей было приятно думать, что он счастлив. Или пока возвращение всё ещё оставалось тайной?..

Самой своей сутью Тэра чувствовала, что ровно в этот миг его мысли тоже были обращены к ней.

– Будь благословен, мой будущий Владыка, – прошептала она, закрывая глаза и поднимая узорный фаянсовый светильник. – Твой огонь развеет нисходящую тьму. Найди путь, и пусть Боги помогут тебе пройти по нему, мой прекрасный возлюбленный…

И не только о Хэфере были сегодня её молитвы, но и об Императоре, благодаря которому её жизнь и жизнь её нерождённого пока ребёнка вообще стала возможной на новом витке.

Восход Звезды Разлива был ярким, торжествующим. Впервые оказавшись в священную ночь вдали от близких, вдали от своей привычной жизни, они с Сехиром праздновали начало нового цикла, старательно развеивая друг у друга печальные мысли. Самым жизнерадостным в их маленькой компании был, конечно, щенок. Вот уж кому даже скромный праздник пришёлся по душе, тем более что перепадало больше вкусного.

Тэра жалела, что руки ещё не зажили, что она не могла порадовать своего верного друга музыкой. Что ж, по крайней мере, ничто не мешало им распевать на два голоса традиционные песни. А сыграть для него она ещё успеет.

Жрица предлагала Сехиру присоединиться к гуляниям в Тамере, но Ануират наотрез отказался. «Я ж дикий провинциальный вояка, – смеялся он. – Куда мне одному! Зато впереди у нас немало Разливов – нагуляемся ещё вместе. Вот увидишь».

И Тэра знала – так и будет…

Золотой рассвет застал их там же, под сикоморами. Щенок, притомившийся от беготни по саду, дремал, привалившись тёплым боком к хозяйке. Сехир, казалось, не устал вовсе, даром что всю ночь травил байки и пил за двоих – жрица ограничивала себя в вине, мешала с водой.

Странный звук заставил их обоих вскинуть голову, посмотреть в небо, в столь ранний час ещё не успевшее окраситься глубокой лазурью.

Над раскидистыми кронами сикомор, прямо над ними, кружил одинокий сокол. И в его кличе Тэре слышалась тоска.

* * *

Ласковый солнечный свет прокрадывался в древнее святилище, и тени уходили глубже, клубясь, перешёптываясь о таинствах минувшей ночи.

Амахисат сидела, приникнув спиной к согретой каменной стене близ затухающей жаровни, и устало смотрела на небо в просвете пещеры, ориентированном на восток.

Тихо, с лёгкой хрипотцой царица напевала древнюю колыбельную, едва осознавая, что делает.

«Бегите прочь, приходящие во тьме, крадущиеся в тенях
Те, чьи лики на спине,
Кто потеряет то, зачем пришёл.

Вы пришли поцеловать его – я не позволю вам.
Вы пришли упокоить его – я не позволю вам.
Вы пришли навредить ему – я не допущу.
Вы пришли забрать его – я не отдам.

Соткала я заклинание из мёда и горьких трав:
Сладок божественный мёд для живых –
Гибелен для крадущихся во тьме.

Кинжал из кости зажат в моей руке –
Бегите прочь, ибо не минуете меня…»[6]