Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая

Его охватило почти экстатическое возбуждение, которое не могла бы даровать ни одна красавица Империи, и восторг этот граничил с ритуальным трансом.

Нет, его будущий Владыка, избранный Сатехом, был не в Тамере. Он был где-то здесь, очень-очень близко!..

«Хитро – скрыть почти на виду! – с восхищением подумал маг, глядя на стены, скрывавшие дворец. – Там, где никто не подумает искать…»

А вот кого Император спрятал в Тамере – Колдун, кажется, знал.

Глава 33

40-й год правления Императора Секенэфа Эмхет

Разлив Великой Реки

Далеко в Верхней Земле, в уединённых скалах над первым порогом Апет, было сокрыто святилище, ход к которому знали немногие из живущих. Святилище это было древне́е, чем даже пирамиды, поднявшиеся в незапамятные времена над песками Каэмит, и уж тем более – чем величественные храмы Божеств, ныне украшающие города Империи. Ни единого символа не было высечено на его стенах, но каждый камень здесь дышал таинством, Силой. Это святилище было рукотворным, но никто уже не помнил имён создавших его мастеров и даже имён первых Владык, приходивших сюда.

Легенды говорили, что именно эти скалы поднялись из первозданных вод, а за ними – и остальные земли. В других легендах повествовалось, что сюда, в Пещеру Двух Истоков, приходила Аусетаар оплакивать своего первого жреца и возлюбленного супруга, Ануи, когда Сатех поверг его.

Жители Нэбу тоже слагали легенды: о животворных слезах Богини, о сезонах дождей, знаменовавших наступление нового цикла. Рассказывали они и о тех, кому подвластна была сила паводковых вод, о тех, кто умел направлять Великую Реку по своему разумению. И о том, что когда-то Апет была дикой, неприручённой, и смывала с лика новорождённой земли всё, что пытались создавать предки.

Всякая жизнь брала начало из первозданных вселенских вод. Из них брала начало и Великая Река Апет. И хотя зримые её истоки терялись далеко в дебрях джунглей за сепатом Нэбу, а незримые – в иных пространствах, доступных разве что Богам, именно здесь, в этом древнейшем из храмов, было запечатлено их отражение. «Что вверху, то и внизу».

После заката от ближайшего храма к скалам пришла ладья с дарами, причалила в темноте, которую разгонял лишь робкий свет двух светильников. В молчании двое собрали оставшиеся подношения и прошли по затерянной в скалах тропе к сокрытому святилищу. Безмолвные, безликие посвящённые заранее приготовили всё к их приходу, к грядущему таинству. Теперь они остались наедине. Ночь укрывала их звёздными крыльями, умерив даже жаркие ветра из неспокойной Каэмит. И Обе Земли ждали их…

Вот уже не первый год Амахисат приходила в Пещеру Двух Истоков, но каждый раз её охватывало благоговение, восхищение, в котором в ходе ритуала растворялась смертная часть её сути, уступая место божественной Силе. Смертный и не увидел бы здесь, в точке, где сходились пространства, ничего, кроме древних камней, истёртых временем алтарей да плескавшихся у скал речных вод. Посвящённый же видел Начало, которому предстояло пробудиться и сызнова наполниться Силой, дарующей жизнь всему.

Царица бросила взгляд на своего спутника. До того, как их восприятие переплетётся и сольётся воедино, она не могла угадать наверняка, что он испытывал. Но в их самый первый Разлив, когда она была ещё слишком молода и восторженна, слишком влюблена, а его раны были ещё слишком свежи, они много говорили здесь – о том, что было прежде… о том, что предстояло исполнить… о жертве. Когда Амахисат узнала Секенэфа ближе, в нём давно уже не было страха перед ежегодной жертвой, а благоговение, которая могла испытывать смертная, привычная, часть его сути, уже тогда не было таким ярким.

Она жалела, что не знала его раньше, что всё лучшее, чем он был не как Император, но как рэмеи, как мужчина, досталось другой и с той другой ушло на Берег Мёртвых. Надежд воскресить это давно уже не осталось. То были сказки для юных дев, считающих себя достаточно сильными и прекрасными, чтобы пробить даже самый крепкий доспех бесстрастности и разбудить чувство любого смертного.

Дело было не в доспехе. Всё в мире, умирая, возрождалось, но не всегда в прежнем качестве. И того Секенэфа, которого знала Каис, уже просто не было среди живых. Но был друг Амахисат, верный и уважающий её партнёр, вместе с которым они сумели осуществить для страны даже больше, чем он успел со своей первой царицей. Ей удалось смириться… Смириться с его не-любовью к ней было проще, пусть когда-то и мучительно – проще с тех пор, как она увидела его изнутри, поняла, что ему просто нечем полюбить другую женщину. Не существовало более на Берегу Живых того, прежнего мужчины, кто был бы на это способен, – остался только Император, исполняющий свой долг.