Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая

Хатепер не надеялся на ответ, но Ассаи вдруг вздрогнул и распрямился.

– Вирнан, – выплюнул эльф со смесью ненависти и ужаса. – Каэлисс называл его Вирнан, «то, что не имеет места». Это он пытал телохранителей царевича в поместье моего господина. Он не оставил в живых никого из моих воинов, хотя они помогали ему там. Бойся его… потому что он тоже носит много лиц… и не служит никому.

– Высокорождённый?..

– Я не знаю… не знаю, кто он… Может, и не смертный вовсе…

Хатепер задал ещё несколько вопросов о происходящем в королевстве – о тех старых распрях, о которых знал, о тлеющих давно спорах, о неугасающей ненависти, скрытой под шёлковыми покровами безупречной учтивости. Данваэннон всегда был местом чудесным и страшным. Подчас то, что на первый взгляд казалось там самым прекрасным, обнажало самый уродливый лик.

И наоборот.

Были те, кто оставался верен Ллаэ, кого невозможно оказалось обратить, – дикие народы зачарованных чащоб, отвергаемые большинством высокорождённых. Болотник Карлак, которого мало кто решался называть Высоким Лордом, по-прежнему защищал королеву. А о силах, что стояли за ним, догадывались немногие.

Когда Великий Управитель собирался уже позвать стражей, Самрион тихо проговорил:

– Твои Боги отринут меня, как отринули мои. Моя юная госпожа по праву ненавидит меня. Но прошу, господин, когда увидишь её… а ты непременно увидишь… скажи, что я сделал всё, чтобы спасти её.

Помедлив, Хатепер кивнул.

– Скажу.

Приговор был исполнен той же ночью, по приказу царицы и Великого Управителя Таур-Дуат. А в народе ещё долго шептались о том, какая страшная участь ждёт тех, кто посягнул на кровь божественного Ваэссира.

* * *

Он был жив, и за это благодарил Ануи… нет, не только Ануи, обоих своих Богов. Но какова была истинная причина спасения? И какой цели служила его жизнь теперь? Этого Перкау не знал, а тех, кто приглядывал за ним, спрашивать было бесполезно. Он не знал даже до конца, где находится, – привезли в этот дом его в полубессознательном состоянии. Итари опоила его отваром, успокаивающим тело и разум настолько, что грань между жизнью и смертью почти размывалась. А пришёл в себя он уже здесь, в приличной скромно обставленной спальне. И сквозь тонкую кисею на окнах лился солнечный свет, которого он уже давно не видел…

В его распоряжении была хорошая еда, мягкие циновки и покрывала, чистая одежда и даже свитки с текстами. На низком столике у окна, служившем одновременно и алтарём, расположилась статуэтка из тёмного базальта – Ануи в облике псоглавого мужчины с копьём и Весами Истины в руках. Нашлись там и благовония, необходимые для молитв. А в плетёном ларце рядом со статуэткой Перкау обнаружил свои амулеты – те самые, которые у него забрали: пектораль Верховного Жреца, защитные чеканные браслеты, перстень с сердоликовым скарабеем, на котором были нанесены магические формулы, и даже перчатки бальзамировщика.

Потом пришла Итари Таэху и доброжелательно объяснила ему, что теперь он гость Великого Управителя. Дом принадлежал Хатеперу Эмхет – дальнее имение неясно даже в каком сепате… Здесь был старый заросший сад, похожий на его родную храмовую рощу, а прямо за садом лежала пустыня.

Перкау успел понять, что где-то недалеко находится селение, относившееся к владениям Великого Управителя. Кто бы там ни жил – вряд ли они могли помочь ему. А если в доме и были слуги – их он не видел, встречался только с Итари и Интефом.

Целительница и дознаватель беседовали с ним охотно, приветливо, но не отвечали на вопросы о том, что это за место, и зачем он здесь оказался. А в первом же разговоре Интеф учтиво предупредил Перкау, чтобы тот не пытался бежать, поскольку это всё равно бессмысленно. И хотя Таэху не угрожал, в тот момент бальзамировщик отчётливо вспомнил о пальцах дознавателя под собственными рёбрами, о том, как под пыткой переворачивались внутренности.

Пленник или гость, а он всё равно остался во власти Великого Управителя. Вот только – как Перкау успел понять из скупых рассказов Таэху – для всех в Империи он теперь был мёртв. Официально его казнили в столичном храме Стража Порога. И никто не будет искать его – призрак, тень памяти о том, кем он был, пусть символически ему и вернули его прежний статус, если судить по личным амулетам, которые теперь снова были при нём.

Но чего же хотел Хатепер Эмхет? Больше ведь действительно не о чем было рассказывать… Из головы не шли слова, которые произнёс брат Императора в их последнюю встречу:

«Вот оно что… Всё это время… ты думал, что убийц по следу Хэфера послал я».

Теперь Перкау уже не знал, что думать. Но рассказать Великому Управителю о колдуне из песков было правильно. Один из врагов Хэфера уничтожит другого. Если кто и мог выйти на след неуловимого полукровки, в само существование которого было сложно поверить, – то это хранитель секретов. Учитывая отношения Хатепера Эмхет к культу Сатеха, они точно не могли быть заодно.