Бенни и омар

– Омар, – позвал он и услышал в своём голосе просительные нотки. Он говорил прямо как Джорджи! Ещё одна кровать – и он их нагонит. При условии, что это вообще хорошая идея. По сути это то же, что гнаться за ураганом, который унёс твой дом.

Глаза Бенни выхватывали из сероватого сумрака разные детали. И то, что он видел, страшило его всё больше и больше. В стены были вмонтированы железные кольца, через которые были протянуты цепи. Из-под кроватей выглядывали жестяные ночные горшки. По бетонному полу носились туда-сюда огромные насекомые, частая дробь их жутких лапок вонзалась в мозг Бенни, как нож для колки льда.

Наконец он нагнал дуэт ^{Литтла и Ларджа} (112). Они сидели на краю последней кровати. Выражение лица Омара пугало. Его глаза были расширены, взгляд – диким.

– Кахина, – прошептал он.

На кровати спала девочка. Бенни бочком, на ципочках прокрался мимо Уолли, чтобы взглянуть поближе. Так значит это и была та самая знаменитая сестра. Она оказалась совсем крохой. Восьми, может, девяти лет, с вьющимися чёрными волосами, которые, должно быть, доходили ей до середины спины, когда она стояла. Её тонкие пальчики стискивали вязаного верблюда. Когда призрачное очарование картины «спящее в лунном свете дитя» потухло, Бенни начал замечать детали. Кахина выглядела полуголодной. Из-под оливковой кожи её щёк выпирали скулы. И она явно была чем-то больна – кожа вокруг рта была покрыта подсохшими волдырями и трещинами. Сама кровать была древняя и насквозь проржавевшая. Наверное, её оставили ещё немецкие войска во время своего отступления. Скорее всего, она предназначалась для военнопленных или кого-то в этом роде, потому что Кахина была пристёгнута к кровати двумя толстыми кожаными ремнями.

Омар всхлипул, его костлявая грудь начала вздрагивать. Уолли ласково, как только мог, погладил его по голове. С его рукой столь огромного размера это было всё равно, что пытаться позвонить в дверной звонок при помощи груши для сноса зданий. Девочка открыла глаза, но казалось, полностью так и не проснулась. Ей явно что-то давали. Хотя Омара она узнала. Узнала тотчас же. Она погладила его руку, на ёе лице отразилась полная боли улыбка. Омар с силой втянул носом и утёрся рукавом, одновременно пытаясь придать своему лицу бодрый вид.

– ^{Assalama ukht. Sh’nawalek} (113)?

Кахина слабо кивнула, прижав одну руку к груди. Омар снова не смог сдержаться. Она была совсем не в порядке. Кахина протянула своего самодельного верблюда. Её брат взял игрушку и ласково погладил.

Бенни стало интересно, возымел бы на него такой же эффект вид Джорджа в столь же плачевном состоянии. Он попытался представить себе Подлизу лежащим на кровати, но подобная картина не укладывалась у него в голове.

– Привет ещё раз, ирландец, – произнёс голос у него за спиной. Бенни развернулся так резко, как это сделали бы вы, если бы тайком проникли в иностранный лагерь с тюремным режимом и вдруг услышали за спиной родной язык.

– Не мог не сунуть свой нос, да? – произнёс голос. В темноте сверкнул золотой зуб.

– Как делишки, мистер Асаад?

– Привет…

– Бенни.

– Бенни. Давай-ка выйдем наружу и дадим Омару возможность пообщаться со своей сестрой.

Бенни сглотнул.

– Вы же не собираетесь меня прикончить или что-то ещё в том же духе, правда?

Самир рассмеялся.

– Я ещё не решил. Но вполне могу, парниша. По закону у меня есть на это право. Как ни крути, ты вломился сюда.

– Да… но я… видите ли…

– Что?

– Ну, понимаете…

– А, ты имеешь в виду, что ты белокожий?- Думаю, да.

Самир опять рассмеялся, но создавалось впечатление, что этот смех был вымученным.

– Послушай меня, парень. Среднестатистический тунисец с большим удовольствием прикончит белого пацана, чем кого-то из своих.

– Наверное. Послушайте, я просто хотел бы извиниться за все неприятности, которые моя раса когда-либо причинила. Типа, влажные тропические леса и всё такое.

– Что ж, учитывая твои извинения, я думаю, что могу позволить тебе жить.

– Спасибо, приятель.

– Всегда пожалуйста. А теперь выйдем и дадим этим двоим несколько минут.

Они сидели на плоской вершине стены, которая огораживала загон с несколькими козами. Самир Асаад закурил свою едкую сигарету.

– Вы все поголовно курите, – прокомментировал Бенни.

Тунисец кивнул.

– Они довольно дешёвые. Опиум для народа.

– В смысле?

– Они дарят нам радость предвкушения.

– Своей следующей сигареты?

– Это лучше, чем ничего. Как бы то ни было, тебе лучше помолчать. Я ещё не решил, что с тобой делать.

Самир сосредоточил своё внимание на сигарете. Через минуту он смахнул тлеющий кончик и спрятал остаток сигареты за ухо.

– Ну? – произнёс он.

– Что «ну»? – повторил Бенни, уклоняясь от ответа.

– Хорош мне мозги пудрить. Ты что здесь делаешь?

– Я тут с… тем, другим мальчиком.

– Омаром, можешь назвать его имя. Я всё про него знаю.

– Ага… Я тут с Омаром.

– Что богатенький бледнолицый парень делает в компании тунисского сироты?

– Я не богатенький! – возразил Бенни.

– По сравнению с кем?

Бенни вспомнил то, что ему довелось увидеть всего несколько минут назад, и ничего не ответил.

– И как же вы двое повстречались?