Бен-Гур

Пребывающий в упадке чувств Бен-Гур едва замечал царственную непринужденность, с которой была построена дорога. Не большее внимание, поначалу, привлекала и толпа на ней. По правде говоря, помимо самососредоточенного настроения, в этом проявлялось отчасти и пренебрежение провинциальными церемониями, свойственное римлянину, только расставшемуся с бесконечным празднеством вокруг золотого столба, установленного Августом в центре вселенной. Провинции просто неспособны были предложить что-либо новое и более интересное. Он только старался воспользоваться каждой возможностью, чтобы протолкаться вперед между идущими слишком медленно для его нетерпения спутниками. Однако добравшись до Гераклии, пригородной деревушки на полпути к Роще, он успел несколько подустать и приобрел способность замечать происходящее вокруг. Сначала его внимание привлекла пара коз, сопровождаемых прекрасной женщиной, украшенной, как и животные, яркими лентами и цветами. Потом — могучий белоснежный бык, оплетенный свежесрезанными виноградными лозами, на спине которого сидел в корзине изображающий юного Бахуса ребенок, цедящий в чашу сок спелых ягод и пьющий его с застольными речами. И далее Бен-Гур уже примечал, чьи алтари собирают больше даров.

Мимо проскакала лошадь с подстриженной по моде того времени гривой и великолепно одетым всадником. Он улыбнулся, отметив, что человек и лошадь явно и равно гордились своими аксессуарами. После этого он уже часто поворачивал голову на шорох колес или глухой стук копыт, неосознанно начиная интересоваться стилями колесниц и седоков, обгоняющих его и движущихся навстречу. Прошло немного времени, и он уже рассматривал людей вокруг. Там были мужчины и женщины всех возрастов и состояний, все в праздничных одеждах. Некоторые группы несли флаги, другие — курящиеся кадильницы; одни шли медленно, распевая гимны, другие останавливались, услышав музыку флейт и бубнов. Если такое шествие направлялось в Рощу Дафны каждый день года, то какой же должна быть сама привлекавшая процессии роща!

Наконец раздалось хлопание множества ладоней и радостные крики; он проследил за направлением вытянутых пальцев и увидел у подножия холма ворота с небольшим храмом над ними — вход в священную Рощу. Гимны зазвучали громче, темп музыки ускорился; подхваченный течением толпы, разделяя ее нетерпение, он устремился к воротам и — сказывался романизированный вкус — присоединился к общему поклонению пред божественной местностью.

За сооружением, украшавшим проход, — чисто греческий стиль — он остановился на широкой эспланаде, мощеной полированным камнем; вокруг сновала шумная толпа в пестрых одеяниях, чьи цвета преломлялись в кристальных струях фонтанов; впереди уходил на юго-запад веер тропинок, ведущих в сад и далее в лес, над которым стояла голубоватая дымка. Бен-Гур медлил, не зная, какую тропу выбрать. И тут женский голос воскликнул:

— Какая красота! Но куда же идти?

Ее спутник в лавровом венке ответил, смеясь:

— Вперед, очаровательная варварка! В твоем вопросе звучит земной страх, но разве не решились мы оставить его на рыжей земле Антиоха? Здешние ветры — дуновения богов, так отдадимся же их воле.

— А если мы заблудимся?

— О робкая! Никому еще не удалось заблудиться в Роще Дафны за исключением тех, за кем эти ворота закрылись навсегда.

— О ком ты говоришь, — спросила она, все еще не избавившись от страха.

— О поддавшихся здешним чарам и решивших жить и умереть здесь. Подожди немного, я покажу тебе их, не сходя с места.

По мраморной мостовой засеменили ноги в сандалиях, толпа расступилась, говорящего и его миловидную спутницу окружила группа девушек, поющих и пляшущих под звуки своих бубнов. Женщина в испуге прижалась к мужчине, а тот обнял ее одной рукой, помахивая другою над головой в такт музыке. Волосы танцовщиц летели по ветру, их члены просвечивали сквозь тонкие одеяния. Слова не могут описать всей чувственности танца, совершив быстрый круг которого, шалуньи упорхнули сквозь толпу так же легко, как появились.

— Ну, что ты скажешь теперь? — кричит мужчина женщине.

— Кто они? — спрашивает она.

— Девадаси — жрицы храма Аполлона. Здесь их целая армия. Из них составляется хор на празднествах. Это их дом. Иногда они наведываются в города, но все, что зарабатывают там, обогащает храм бога-музыканта. Идем?

В следующее мгновение пара скрылась. Бен-Гур удовлетворился заверением, что никто еще не заблудился у Дафны, и двинулся вперед наугад.

Вскоре его внимание привлекла скульптура на великолепном пьедестале. Это была статуя кентавра. Надпись сообщала несведущему гостю, что перед ним точное изображение Хирона, любимца Аполлона и Дианы, обученного ими чудесным искусствам охоты, медицины, музыки и ясновидения. Надпись также советовала чужестранцу взглянуть в определенную часть ночного неба в определенный час, чтобы увидеть покойного живым среди звезд, куда перенес доброго гения Юпитер.

Тем не менее мудрейший из кентавров продолжал служить людям. В руке он держал свиток, где было выгравировано по-гречески: