Белый клык

White Fang felt fear mounting in him again.	Белый Клык почувствовал, как страх снова охватывает его.
He could not quite suppress a snarl, but he made no offer to snap.	Он не удержался и зарычал, но кусаться уже не посмел.
The hand, with fingers crooked and spread apart, rubbed his stomach in a playful way and rolled him from side to side.	Рука с растопыренными крючковатыми пальцами стала почесывать ему живот и перекатывать с боку на бок.
It was ridiculous and ungainly, lying there on his back with legs sprawling in the air.	Лежать на спине с задранными вверх ногами было глупо и унизительно.
Besides, it was a position of such utter helplessness that White Fang's whole nature revolted against it.	Кроме того. Белый Клык чувствовал себя совершенно беспомощным, и все его существо восставало против такого унижения.
He could do nothing to defend himself.	Но что тут поделаешь?
If this man-animal intended harm, White Fang knew that he could not escape it.	Если этот человек захочет причинить ему боль, он в его власти.
How could he spring away with his four legs in the air above him?	Разве можно отскочить в сторону, когда все четыре ноги болтаются в воздухе?
Yet submission made him master his fear, and he only growled softly.	И все-таки покорность взяла верх над страхом, и Белый Клык ограничился тихим рычанием.
This growl he could not suppress; nor did the man-animal resent it by giving him a blow on the head.	Рычания он не смог подавить, но человек не рассердился и не ударил его по голове.
And furthermore, such was the strangeness of it, White Fang experienced an unaccountable sensation of pleasure as the hand rubbed back and forth.	И, как это ни странно, Белый Клык испытывал какое-то необъяснимое удовольствие, когда рука человека гладила его по шерсти взад и вперед.
When he was rolled on his side he ceased to growl, when the fingers pressed and prodded at the base of his ears the pleasurable sensation increased; and when, with a final rub and scratch, the man left him alone and went away, all fear had died out of White Fang.	Перевернувшись на бок, он перестал рычать. Пальцы начали скрести и почесывать у него за ухом, и от этого приятное ощущение только усилилось. И когда наконец человек погладил его в последний раз и отошел. Белый Клык окончательно приободрился.
He was to know fear many times in his dealing with man; yet it was a token of the fearless companionship with man that was ultimately to be his.	Ему предстояло еще не один раз испытать страх перед человеком, но дружеские отношения между ними зародились в эти минуты.
After a time, White Fang heard strange noises approaching.	Спустя немного Белый Клык услышал приближение каких-то странных звуков.
He was quick in his classification, for he knew them at once for man-animal noises.	Он быстро догадался, что звуки эти исходят от людей.
A few minutes later the remainder of the tribe, strung out as it was on the march, trailed in.	На тропинку вереницей вышло все индейское племя, перекочевывавшее на новое место.
There were more men and many women and children, forty souls of them, and all heavily burdened with camp equipage and outfit. Also there were many dogs; and these, with the exception of the part-grown puppies, were likewise burdened with camp outfit.	Их было человек сорок -- мужчин, женщин, детей, сгибавшихся под тяжестью лагерного скарба С ними шло много собак; и все собаки, кроме щенят, тоже были нагружены разной поклажей.