Белый клык

The life that was so swiftly expanding within him, urged him continually toward the wall of light.	Жизнь, быстро растущая в нем, толкала его к стене света.
The life that was within him knew that it was the one way out, the way he was predestined to tread.	Жизнь, таившаяся в нем, знала, что это единственный путь в мир -- путь, на который ему суждено ступить.
But he himself did not know anything about it.	Но сам он ничего не знал об этом.
He did not know there was any outside at all.	Он не знал, что внешний мир существует.
There was one strange thing about this wall of light.	У этой стены света было одно странное свойство.
His father (he had already come to recognise his father as the one other dweller in the world, a creature like his mother, who slept near the light and was a bringer of meat)-his father had a way of walking right into the white far wall and disappearing.	Его отец (а волчонок уже признал в нем одного из обитателей своего мира -- похожее на мать существо, которое спит ближе к свету и приносит пищу) -- его отец имел обыкновение проходить прямо сквозь далекую светлую стену и исчезать за ней.
The grey cub could not understand this.	Серый волчонок не мог понять этого.
Though never permitted by his mother to approach that wall, he had approached the other walls, and encountered hard obstruction on the end of his tender nose.	Мать не позволяла ему приближаться к светлой стене, но он подходил к другим стенам пещеры, и всякий раз его нежный нос натыкался на что-то твердое.
This hurt.	Это причиняло боль.
And after several such adventures, he left the walls alone.	И после нескольких таких путешествий обследование стен прекратилось.
Without thinking about it, he accepted this disappearing into the wall as a peculiarity of his father, as milk and half-digested meat were peculiarities of his mother.	Не задумываясь, он принял исчезновение отца за его отличительное свойство, так же как молоко и мясная жвачка были отличительными свойствами матери.
In fact, the grey cub was not given to thinking-at least, to the kind of thinking customary of men.	В сущности говоря, серый волчонок не умел мыслить, во всяком случае так, как мыслят люди.
His brain worked in dim ways.	Мозг его работал в потемках.
Yet his conclusions were as sharp and distinct as those achieved by men.	И все-таки его выводы были не менее четки и определенны, чем выводы людей.
He had a method of accepting things, without questioning the why and wherefore.	Он принимал вещи такими, как они есть, не утруждая себя вопросом, почему случилось то-то или то-то.
In reality, this was the act of classification. He was never disturbed over why a thing happened. How it happened was sufficient for him.	Достаточно было знать, что это случилось. Таков был его метод познания окружающего мира.
Thus, when he had bumped his nose on the back-wall a few times, he accepted that he would not disappear into walls. In the same way he accepted that his father could disappear into walls.	И поэтому, ткнувшись несколько раз подряд носом в стены пещеры, он примирился с тем, что не может проходить сквозь них, не может делать то, что делает отец.
But he was not in the least disturbed by desire to find out the reason for the difference between his father and himself.	Но желания разобраться в разнице между отцом и собой никогда не возникало у него.