Белый клык

The one thing of which he had always been particularly jealous was his head.	Г олову свою он оберегал больше всего и не выносил, когда до нее дотрагивались.
He had always disliked to have it touched.	Так велела ему Северная глушь: бойся капкана, бойся всего, что может причинить боль.
It was the Wild in him, the fear of hurt and of the trap, that had given rise to the panicky impulses to avoid contacts. It was the mandate of his instinct that that head must be free.	Инстинкт требовал, чтобы голова оставалась свободной.
And now, with the love-master, his snuggling was the deliberate act of putting himself into a position of hopeless helplessness.	А теперь, прижимаясь к хозяину. Белый Клык по собственной воле ставил себя в совершенно беспомощное положение.
It was an expression of perfect confidence, of absolute self-surrender, as though he said:	Он выражал этим беспредельную веру, беззаветную покорность хозяину и как бы говорил ему:
"I put myself into thy hands.	"Отдаю себя в твои руки.
Work thou thy will with me."	Поступай со мной, как знаешь".
One night, not long after the return, Scott and Matt sat at a game of cribbage preliminary to going to bed.	Однажды вечером, вскоре после своего возвращения, Скотт играл с Мэттом в криббедж на сон грядущий.
"Fifteen-two, fifteen-four an' a pair makes six," Mat was pegging up, when there was an outcry and sound of snarling without.	-- Пятнадцать и два, пятнадцать и четыре, и еще двойка... -- подсчитывал Мэтт, как вдруг снаружи послышались чьи-то крики и рычание.
They looked at each other as they started to rise to their feet.	Переглянувшись, они вскочили из-за стола.
"The wolf’s nailed somebody," Matt said.	-- Волк дерет кого-то! -- сказал Мэтт.
A wild scream of fear and anguish hastened them.	Отчаянный вопль заставил их броситься к двери.
"Bring a light!" Scott shouted, as he sprang outside.	-- Посветите мне! -- крикнул Скотт, выбегая на крыльцо.
Matt followed with the lamp, and by its light they saw a man lying on his back in the snow.	Мэтт последовал за ним с лампой, и при свете ее они увидели человека, навзничь лежавшего на снегу.
His arms were folded, one above the other, across his face and throat. Thus he was trying to shield himself from White Fang's teeth.	Он закрывал лицо и шею руками, пытаясь защититься от зубов Белого Клыка.
And there was need for it.	И это была не лишняя предосторожность: не помня себя от ярости.
White Fang was in a rage, wickedly making his attack on the most vulnerable spot. From shoulder to wrist of the crossed arms, the coat-sleeve, blue flannel shirt and undershirt were ripped in rags, while the arms themselves were terribly slashed and streaming blood.	Белый Клык старался во что бы то ни стало добраться зубами до горла незнакомца; от рукавов куртки, синей фланелевой блузы и нижней рубашки у того остались одни клочья, а искусанные руки были залиты кровью.
All this the two men saw in the first instant.	Скотт и погонщик разглядели все это в одну секунду.
The next instant Weedon Scott had White Fang by the throat and was dragging him clear.	Скотт схватил Белого Клыка за шею и оттащил назад.