Белый клык

What of his joy, the great love in him, ever surging and struggling to express itself, succeeding in finding a new mode of expression.	Каким образом радость помогла найти выход глубокому чувству, рвавшемуся наружу?
He suddenly thrust his head forward and nudged his way in between the master's arm and body. And here, confined, hidden from view all except his ears, no longer growling, he continued to nudge and snuggle.	Белый Клык вдруг вытянул шею и сунул голову хозяину под мышку; и, спрятавшись так, что на виду оставались одни только уши, он уже не рычал больше и прижимался к хозяину все теснее и теснее.
The two men looked at each other.	Мужчины переглянулись.
Scott's eyes were shining.	У Скотта блестели глаза.
"Gosh!" said Matt in an awe-stricken voice. A moment later, when he had recovered himself, he said, "I always insisted that wolf was a dog.	-- Вот поди ж ты! -- воскликнул пораженный Мэтт Потом добавил: -- Я всегда говорил, что это не волк, а собака.
Look at 'm!"	Полюбуйтесь на него!
With the return of the love-master, White Fang's recovery was rapid.	С возвращением хозяина, научившего его любви, Белый Клык быстро пришел в себя.
Two nights and a day he spent in the cabin. Then he sallied forth.	В хижине он провел еще две ночи и день, а потом вышел на крыльцо.
The sled-dogs had forgotten his prowess. They remembered only the latest, which was his weakness and sickness. At the sight of him as he came out of the cabin, they sprang upon him.	Собаки уже успели забыть его доблести, у них осталось в памяти, что за последнее время Белый Клык был слаб и болен, -- и как только он появился на крыльце, они кинулись на него со всех сторон.
"Talk about your rough-houses," Matt murmured gleefully, standing in the doorway and looking on.	-- Ну и свалка! -- с довольным видом пробормотал Мэтт, наблюдавший эту сцену с порога хижины. -- Нечего с ними церемониться, волк!
"Give 'm hell, you wolf!	Задай им как следует.
Give 'm hell!-an' then some!"	Ну, еще, еще!
White Fang did not need the encouragement.	Белый Клык не нуждался в поощрении.
The return of the love-master was enough. Life was flowing through him again, splendid and indomitable.	Приезда любимого хозяина было вполне достаточно -- чудесная буйная жизнь снова забилась в его жилах.
He fought from sheer joy, finding in it an expression of much that he felt and that otherwise was without speech.	Он дрался, находя в драке единственный выход для своей радости.
There could be but one ending. The team dispersed in ignominious defeat, and it was not until after dark that the dogs came sneaking back, one by one, by meekness and humility signifying their fealty to White Fang.	Конец мог быть только один -- собаки разбежались, потерпев поражение, и вернулись обратно лишь с наступлением темноты, униженно и кротко заявляя Белому Клыку о своей покорности.
Having learned to snuggle, White Fang was guilty of it often.	Научившись прижиматься к хозяину головой. Белый Клык частенько пользовался этим новым способом выражения своих чувств.
It was the final word. He could not go beyond it.	Это был предел, дальше которого он не мог идти.