Белый клык

And responsive out of his deeps had come the new thing-love. That which was given unto him did he return.	За любовь Белый Клык платил любовью.
This was a god indeed, a love-god, a warm and radiant god, in whose light White Fang's nature expanded as a flower expands under the sun.	Он обрел божество, лучезарное божество, в присутствии которого он расцветал, как растение под лучами солнца.
But White Fang was not demonstrative.	Белый Клык не умел проявлять свои чувства.
He was too old, too firmly moulded, to become adept at expressing himself in new ways.	Он был уже немолод и слишком суров для этого.
He was too self-possessed, too strongly poised in his own isolation.	Постоянное одиночество выработало в нем сдержанность.
Too long had he cultivated reticence, aloofness, and moroseness.	Его угрюмый нрав был результатом долголетнего опыта.
He had never barked in his life, and he could not now learn to bark a welcome when his god approached.	Он не умел лаять и уже не мог научиться приветствовать своего бога лаем.
He was never in the way, never extravagant nor foolish in the expression of his love. He never ran to meet his god. He waited at a distance; but he always waited, was always there.	Он никогда не лез ему на глаза, не суетился и не прыгал, чтоб доказать свою любовь, никогда не кидался навстречу, а ждал в сторонке, -- но ждал всегда.
His love partook of the nature of worship, dumb, inarticulate, a silent adoration.	Любовь эта граничила с немым, молчаливым обожанием.
Only by the steady regard of his eyes did he express his love, and by the unceasing following with his eyes of his god's every movement.	Только глаза, следившие за каждым движением хозяина, выдавали чувства Белого Клыка.
Also, at times, when his god looked at him and spoke to him, he betrayed an awkward self-consciousness, caused by the struggle of his love to express itself and his physical inability to express it.	Когда же хозяин смотрел на него и заговаривал с ним, он смущался, не зная, как выразить любовь, завладевшую всем его существом.
He learned to adjust himself in many ways to his new mode of life.	Белый Клык начинал приспосабливаться к новой жизни.
It was borne in upon him that he must let his master's dogs alone.	Так он понял, что собак хозяина трогать нельзя.
Yet his dominant nature asserted itself, and he had first to thrash them into an acknowledgment of his superiority and leadership.	Но его властный характер заявлял о себе; и собакам пришлось убедиться на деле в превосходстве своего нового вожака.
This accomplished, he had little trouble with them.	Признав его власть над собой, они уже не доставляли ему хлопот.
They gave trail to him when he came and went or walked among them, and when he asserted his will they obeyed.	Стоило Белому Клыку появиться среди стаи, как собаки уступали ему дорогу и покорялись его воле.
In the same way, he came to tolerate Matt-as a possession of his master.	Точно так же он привык и к Мэтту, как к собственности хозяина.