Белые зубы

Фильм назывался «На последнем дыхании»: 16 мм, черно-белый. Старые «Форды», бульвары. Случайные встречи и носовые платки. Поцелуи и сигареты. Кларе он понравился (Красавец Бельмондо! Красавец Себерг! Красивый Париж!), Нине показался слишком французским, а Алсана никак не могла понять, о чем все это.

– Парень и девушка носятся по Франции, болтают глупости, убивают полицейских, крадут машины, и все это время она бегает без лифчика. Если это и есть европейское кино, то уж лучше я буду круглые сутки смотреть голливудские фильмы. А теперь, дамы, поговорим о делах.

Нина принесла чай и с грохотом поставила чашки на стол.

– Ну и зачем вы организуете заговор против этих Чябликов? Прямо как у Хичкока.

Алсана вкратце объяснила, в чем дело.

Нина достала из сумки «Консулат», закурила, выдохнула ментоловый дым и сказала:

– Тетенька, судя по всему, это хорошая семья среднего класса. Они помогают Миллату делать уроки. И ради этого вы меня оторвали от работы? Мы же не в Джонстауне!

– Нет, – осторожно начала Клара, – конечно, нет. Твоя тетенька хочет сказать только, что Миллат и Айри проводят там очень много времени, так что нам интересно узнать, какие они. Это вполне естественно.

– Нет, я не только это хочу сказать, – возразила Алсана. – Я хочу сказать, что эти люди отбирают у меня сына! Зубастые птицы! Они его англизируют! Они нарочно разлучают Миллата с его родной культурой, с его семьей, с его религией…

– С каких это пор ты так печешься о религии?!

– Ты, ты ничего не понимаешь, Позорная Племянница, ты не знаешь, как я трясусь за своего сына, ты не знаешь…

– Если я ничего не знаю, ничего не понимаю, то какого черты ты меня сюда притащила? У меня куча дел. – Нина взяла сумочку и встала. – Извини, Клара. Не знаю, почему вечно получается одно и то же. Увидимся…

– Сядь, – прошипела Алсана и схватила ее за руку. – Садись. Ладно, я все поняла, садись, мисс Умная Лесбиянка. Ты нам нужна. Садись, прости меня. Хорошо? Вот, так-то лучше.

– Ладно, – согласилась Нина, яростно туша окурок о салфетку. – Но тогда я буду говорить то, что думаю, а ты помолчишь и послушаешь. Хорошо? Вот так. Вы сами только что сказали, что Айри стала приносить отличные оценки, и если Миллат не стал учиться лучше, так это и не удивительно – он не старается. По крайней мере, кто-то пытается ему помочь. А раз он проводит у них слишком много времени, значит, сам этого хочет. Никто его не заставляет. У вас дома сейчас тоже не рай. Он бежит от себя и старается оказаться как можно дальше от Икбалов.

– Ага, дальше! Да они живут в двух кварталах! – победоносно закричала Алсана.

– Я имела в виду в метафорическом смысле. Согласись, иногда довольно трудно быть Икбалом. Для него эта семья – единственное убежище. Может, они на него хорошо влияют или еще что…

– Во-во, еще что, – зловеще повторила Алсана.

– Алси, чего ты боишься? Вспомни: ты сама постоянно говоришь: Миллат – новое поколение, так и разреши ему поступать так, как он хочет. Посмотри на меня. Может, я для тебя и Позорная Племянница, но я хорошо зарабатываю на своей обуви. – Алсана с сомнением посмотрела на черные сапоги до колен. Нина сама придумала модель, сама их сделала и сама же теперь носит. – И у меня отличная жизнь. У меня есть принципы, и я ими не поступаюсь. Я просто хочу сказать, что он уже воюет с Самадом. Не хватало еще тебе с ним поссориться.

Алсана что-то пробурчала своему черничному чаю.

– И если уж, Алсана, тебе обязательно надо из-за чего-то волноваться, так волнуйся лучше из-за КЕВИНа. Люди из КЕВИНа просто сумасшедшие. Их много. И все те, кого даже не заподозришь. Мо – мясник, ты его знаешь, – Хусейн Ишмаэл – родственник Ардашира. Он, значит. И еще Шива из ресторана – его тоже обратили!

– Ему только на пользу, – ядовито заметила Алсана.

– Но, Алси, КЕВИН не имеет никакого отношения к настоящему исламу. Это политическая группа. Там есть даже серьезные политики. Один гад из КЕВИНа заявил нам с Максин, что мы будем гореть в аду. Что мы низшая форма жизни, хуже червяков. Я схватила его за яйца и крутанула на 360 градусов. Вот из-за кого надо беспокоиться.

Алсана покачала головой и отмахнулась от Нины.

– Как ты не поймешь: меня беспокоит то, что у меня забирают сына. Одного я уже потеряла. Шесть лет я не видела Маджида. Шесть лет. А теперь еще эти Чяблики, которые проводят с Миллатом больше времени, чем я. Это ты можешь понять?

Нина вздохнула и принялась крутить пуговицу на своей блузке, а потом заметила, что слезы навернулись на глаза ее тетеньки, и молча кивнула.

– Обычно Миллат и Айри приходят туда к ужину, – тихо сказала Клара. – И мы с Алсаной, твоей тетенькой, подумали… не могла бы ты как-нибудь пойти с ними… ты молодо выглядишь… ты могла бы сходить, а потом…

– Доложить вам обстановку, – закончила Нина, закатив глаза. – Проникнуть в стан врага. Бедное семейство еще не знает, с кем имеет дело. За ними установлено тайное наблюдением. Боже мой, прямо какие-то «Тридцать девять ступенек».

– Позорная Племянница, да или нет?