Белые зубы

Алсана и Клара были недовольны. Но им потребовалось время, чтобы обдумать происходящее и объединить усилия. Три раза в неделю Клара ходила на вечерние курсы (Британский империализм с 1765-го до наших дней, средневековая валлийская литература, черный феминизм), Алсана все светлое время суток проводила за машинкой, а вокруг нее бушевала семейная война. Они теперь довольно редко болтали по телефону, а виделись еще реже. Но независимо друг от друга обе невзлюбили Чалфенов, о которых слышали все больше и больше. За несколько месяцев тайной слежки Алсана выяснила, что именно к Чалфенам направляется Миллат, когда уходит из дома. А Клара, давно переставшая верить в баскетбольную секцию, как-то вечером заставила Айри сказать правду. И вот уже несколько месяцев она только и слышала: Чалфены то, Чалфены это, Джойс сказала то-то, Маркус ужасно умный. Но Клара не собиралась поднимать шум. Она хотела как лучше для Айри. Она была уверена, что родительская любовь на девять десятых состоит из жертвенности. Она даже думала встретиться с Чалфенами, но либо Клара страдала паранойей, либо Айри действительно не хотела, чтобы они познакомились. Обращаться за поддержкой к Арчибальду было бессмысленно. Он редко видел Айри: только когда заходил домой, чтобы поесть, помыться и переодеться, – и не находил ничего странного в том, что Айри постоянно говорит о чалфенских детках (Дорогая, судя по всему, они хорошие люди), или в том, что делает Джойс (Правда ведь, дорогая, это очень мило?), или в том, что говорит Маркус (Прямо как настоящий Эйнштейн. Повезло тебе. Мне пора бежать. Сэмми ждет меня в восемь у О’Коннела). Арчи был толстокожий, как крокодил. Отцовство казалось ему таким непреложным генетическим фактом (это была самая ясная и понятная вещь в жизни Арчи), что ему и в голову не приходило, что кто-то может покушаться на его роль. Так что Кларе оставалось только в одиночестве кусать губы, думать, что она теряет свою дочь, и сглатывать кровь.

Но Алсана наконец приняла решение: это война, и ей нужен союзник. В конце января 1991-го, когда Рождество и Рамадан остались позади, она позвонила Кларе:

– Знаешь о Чябликах?

– Чалфенах? По-моему, их фамилия Чалфены. Да, знаю. Это родители одного из друзей Айри, – осторожно начала Клара. Она хотела сначала узнать, что о них думает Алсана. – Джошуа Чалфена. Судя по всему, они хорошие люди.

Алсана с негодованием фыркнула.

– Я их буду звать Чябликами, потому что они как зяблики – гадкие английские птички, склевывающие все лучшие семена! Эти птички делают с моим лавром то же, что эти люди с моим сыном. Но они еще хуже. Они – птицы с зубами, с острыми клыками – они не просто воруют, они раздирают добычу! Что ты о них знаешь?

– Да… собственно, ничего. Они помогают Айри и Миллату по биологии и математике. Алси, я уверена, в этом нет ничего страшного. Айри стала гораздо лучше учиться. Правда, ее почти всегда нет дома, но я пока не знаю, что с этим делать.

Клара услышала, как Алсана сердито хлопнула по перилам.

– Ты их видела? Я лично их не видела, но они считают себя вправе давать моему сыну деньги, позволять ему жить в их доме, как будто у него нет своего дома и своих родителей, которые могут дать ему денег, да еще и поливают меня грязью, наверняка. Одному Богу известно, что он им говорит про меня! Кто они такие? Я их не знаю! Миллат проводит с ними все свободное время, и я что-то не вижу, чтобы он стал лучше учиться. По-прежнему курит траву и спит с девками. Я пыталась поговорить с Самадом, но он в своем мире. Он даже слушать не хочет. Только кричит на Миллата, а со мной поговорить не желает. Мы из кожи вон лезем, чтобы заработать денег и вернуть Маджида, оплатить ему обучение в хорошем колледже. Я делаю все, чтобы семья не распалась, а эти Чяблики пытаются разодрать ее своими клыками!

Клара закусила губу и молча кивнула.

– Эй, ты слушаешь?

– Да, – ответила Клара. – Да. Видишь ли, Айри их так боготворит. Я сначала расстраивалась, а потом решила, что все это глупости. И Арчи говорит, что все это глупости.

– Да такому балбесу, как Арчи, если сказать, что на Луне нет притяжения, он ответит, что все это глупости. Мы пятнадцать лет обходились без его мнения, обойдемся и на этот раз. Клара, – сказала Алсана, и ее дыхание тяжело врывалось в трубку, голос у нее был усталый, – мы всегда помогали друг другу… И сейчас ты мне нужна.

– Но… я не знаю…

– Чего тут не знать. Я купила билеты в кино на старый французский фильм, как раз как ты любишь. Сегодня в два тридцать. Встречаемся у «Трисайкл Театр». Позорная Племянница тоже будет. Потом выпьем чаю. И поговорим.