Беги, а то заколдую!

— Они совершенно точно соответствуют оригиналу, — плотоядно подмигнул Нат.

— Ах ты!.. — гномка запустила в него диванной подушкой, но была схвачена и затискана под поцелуи и ласковые слова в которых — следует это признать — эльфы могут дать гномам фору размером с Веншиц.

— «Красивые сиськи» — это не то, о чём мечтает услышать девушка во время разговора по душам и признания в любви, — просветила Горни Вудхауса немного позже.

— Мне еще нравятся твои губы, — исправился Нат, и после этих слов наступила логичная пауза. — Это правда, клянусь. Они всегда казались мне безумно сладкими, мягкими…

Еще некоторое время они использовали губы по назначению.

— Расскажи ещё что-нибудь, — попросила Эби.

— Я специально читал пособие по кузнечному делу, чтобы выдумывать тебе новые прозвища, — легко признался Нат.

Эби рассмеялась.

— Ладно. И я признаюсь, — она ласково обвела кончиками пальцев его скулы и губы, дёрнула за острый кончик уха. — Я выковала твой бюст с самым высокомерным выражением лица и поставила на стол, чтобы заниматься усерднее!

* * *

На той части свадьбы, где присутствовала королева с женихом (их обручение состоялось неделей раньше свадьбы Горни и Вудхауса и стало настолько сенсационным, что на какое-то примирение сотни лет враждующих семейств никто не обратил внимания), ничего запоминающегося не было. Ну, состоялся торжественный проход брачующихся в традиционных костюмах. Эбигейл была прелестна в гномьем сарафане, Натаниэль — прекрасен в эльфийском охотничье-парадном костюме.

В качестве одного из свадебных подарков лерд Триггвиэль освободил сына от родовой клятвы — может быть, и потому еще, что Натаниэль становился основателем нового рода — Горни-Вудхаусов. Сам Нат поклялся, что его дети будут избавлены от участи быть связанными обязательствами перед эльфами и гномами с рождения.

Подружки невесты и друзья жениха посоревновались в том, кто больше произведёт шума. То и дело вспархивали над толпой волшебные пожелания и распускались в небе наколдованные цветы. Метались над процессией зачарованные птицы, разбрасывая монетки и конфетки (и, к счастью, только их).

Обряд бракосочетания завершился боем колоколов на всю столицу, игрой множества оркестров и танцами на площади. Прием провели у ратуши, между распахнутыми воротами домов Горни и Вудхаусов. Ее величество с женихом с удовольствием исполняли роль почетных гостей, папы были достаточно горды, а мамы — растроганы.

Потом, правда, началось то, о чём писали все газетные листки целую неделю, сопровождая красноречивыми иллюстрациями. Отбыли королева со спутником. Молодые, с самого утра не успевшие поесть из-за сборов, поздравлений и нервов, протанцевали один обязательный эльфийский и один обязательный гномский танцы, а потом под понимающими и сентиментальными взглядами гостей поспешно сбежали на медовый месяц. По пути они завернули на кухню дома Горни, выгнав оттуда всех слуг, чтобы нормально поесть, и кухня же внезапно сыграла роль супружеской спальни. Несколько раз подряд. А вот праздник наконец-то набрал силу — к ужасу градоправителя и радости газетчиков.

Гости — в большинстве своем гномы и эльфы, а также люди, орки, оборотни, дриады и прочее народонаселение королевства — пили, ели, веселились, братались, спорили, заключали пари и сходились врукопашную, наплевав на то, что благородное сословие не должно драться на кулаках. Дамы — хозяйки и гостьи — с самого начала решили не волноваться вообще ни по какому поводу, флиртовали напропалую, рискованно отплясывали и обильно дегустировали напитки.

Королева Миррей потом в разговоре с Корнелиусом, читая газеты, вздыхала и жаловалась на королевскую долю и монарший статус, не позволивший ей остаться и как следует повеселиться.

— А такой свадьбы больше не будет! — грустила она.

На свою беду, мэтр посетовал, что не догадался вернуться под личинами и принять участие в празднике до конца. За недогадливость он был даже укушен, но это совсем другая история, эротическая.

ГЛАВА 24 О ТОМ, К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ДРУЖБА НАРОДОВ