Беги, а то заколдую!

— Я сегодня буду спать спокойно, — раздался у Флоина Горни за спиной сочащийся сарказмом голос лерда Вудхауса. — Как же, у нашего сына такая защита! Гений некромантии, боевой маг. Девчонка! Нет уж, я не пущу это на самотёк. Два дня есть, чтобы запастить оружием и собрать отряд! Буду готов вмешаться, если сыну будет угрожать хоть малейшая опасность, — глава эльфийского семейства облил папу Горни презрительным взглядом. — Это гномы, может быть, не берегут и не ценят своих детей, а я сделаю всё, чтобы с головы моего наследника не упал ни один волос, — он развернулся на каблуках и ушёл, пока лерд Горни открывал рот с таким видом, будто у него под носом взорвалась новая пушка, не выдержавшая испытания.

— Я не ценю свою бусинку?! Дочь мне не жалко?! — лерд Флоин потряс огромным кулачищем над головой и ушёл в другую сторону.

Леди Агнес повернулась к стоявшей рядом леди Элинор.

— У меня на сердце так неспокойно, — сказала мама Эби тревожно. — Как они там справятся? Кузен Дэррик рассказывает, что нежить эта в катакомбах так и кишит. На вид мерзкие и звук такой противный издают, то ли воют, то ли скрежещут. И как увидят живого, так сразу кидаются. Говорят, что сразу тянутся вырвать сердце и сожрать его!

Бледная леди Вудхаус украдкой смахнула слезинки.

— Королева запретила нам вмешиваться, но я готова нарушить запрет её величества. Что мне тюрьма или каторга, да хоть сама смерть, если я своего сына потеряю!

Леди Горни молча согласно кивала с горящими глазами и крепко сжимала руку эльфийки.

ГЛАВА 16 О ЖЕНСКОМ ВЛИЯНИИ И ВСЯКИХ ГЛУПОСТЯХ

На аптекарском факультете Королевского университета выявлена возмутительная деятельность студентов пятого курса. Под видом составных частей приворотного зелья эти предприимчивые мошенники и злодеи торговали сушёным куриным помётом, мышиными хвостами и толчёными крыльями моли. Мало сказать, что на всю эту дрянь находился спрос, сумма выручки «дельцов» вызовет чувство зависти у многих купцов первой гильдии. Надеемся, что, кроме положенного по уголовному уложению наказания, студиозусов заставят на себе испробовать эффективность их «товара».

Из криминальной хроники

Эбигейл незаметно выбралась по галерее во внутренний двор и через боковой выход пошла тихой аллеей к своему дому. Ранняя ночь была тёплой и безлунной, магические фонарики плавно плыли над головой, освещая дорогу. Ноги ужасно ныли от узких туфель и каблуков, и Эби скинула обувь и пошла босиком. Камни дорожки приятно холодили ступни, Горни невольно улыбалась на ходу, прихлопывая в такт шагам подошвой туфель особо наглых комаров.

— Это ты, Киянка? — произнёс сзади знакомый голос. — А я-то думаю, что за звезда осветила мой небосклон?

— Комплименты, Вудхаус? Тебе грибов в пунш, что ли, добавили? — беззлобно откликнулась Эби.

— Это все влияние твоего декольте, — со смешком не поддался на провокацию Нат и пошел рядом.

Эбигейл оглядела свое богатство и без смущения хмыкнула.

— Да, влияния у меня достаточно. Хорошо, что ты подождал меня, Белоручка, — спокойно перевела она тему. — Я хотела на балу сказать, что нам нужно обсудить твоё испытание. Но отвлеклась, гм, гхм…

— Я тоже хотел предложить и тоже отвлекся, — с иронией согласился Нат. — Что-то ты совсем мелкая, Кругляшочек, — заметил он, чтобы прервать неловкое молчание, наступившее после этих слов. Её голова и вправду доходила ему только до подмышек.

— Это потому, что я босая. Ноги гудят ужасно.

— И у меня, — признался Вудхаус. — Лучше уж за плотоядными жабами прыгать, чем на балах, да?

— Угу, — она оглядела его с ног до головы. — Не хочешь снять сапоги? Босиком хорошо…

Нат посмотрел на ее босые, уже запылившиеся ноги, на свои сапоги, и сожалеюще покачал головой.

— Дорога пыльная.

— А, твоя грязебоязнь, — протянула Эби, но не стала насмешничать, хотя раньше бы не постеснялась. — И откуда это в тебе? Я помню тебя в детстве, ты спокойно играл в вашем дворе и пачкался, как и я. Ты же эльф, дитя природы. Вы в своих священных рощах вообще голышом бегаете, говорят. Вряд ли там земля менее грязная, чем здесь.

— Не бегаем, а степенно ходим, — поправил ее Натаниэль со смешком. — А в остальном — чистая правда.

Эби не ответила, выжидающе поглядывая на него, и он решился.

— Ты знаешь, что у наших семей общее проклятье — мы не можем иметь больше одного ребенка?

— Знаю, — посерьезнела Эби.

Он помолчал.

— То, что я тебе сейчас расскажу, очень личное, Эбигейл.